Этот непроницаемый мир – пустыня. Но я также видел в этой серой вселенной бушующие воды любви, где рука тянется к руке и взгляды пересекаются, слышен нежный шёпот. Любовь рождается даже из камня.

И я скажу – почему.

Мы есть жизнь. Мы стремимся продолжать жить. Таким образом, мы – продолжение друг друга, несмотря на наши различия. И жизнь рождается из нашей встречи. Любовь – это сердце нашей жизни.

Но между другими и нами существуют препятствия, которые мы установили. Любить – это быть безоружным. Любить – это быть голым. Любить – это предлагать свое тело другому, и в нас есть большой страх. Любить – значит не просить ничего взамен, а двигаться вперед с единственной силой этого чувства.

Любить – это давать.

Давать?

Я смотрю на свою жену Вирджинию, которая кормит грудью нашу вторую дочь. Я видел, как Вирджиния отдала жизнь Барбаре и Ларисе. Вся жизнь – это дар. В жизни рождается дарение. Ребенок плачет, смотрит. Он открывает руки, он дает свою нежность и слабость.

Кто осмеливается давать? Здесь и сейчас все должно быть торговлей и расчетом, прибылью или убытком. Даже в семьях торговля является законом. Я люблю тебя, если… Я даю вам, если… Предоставление является противоположностью расчета. И потому, что предоставление является самим актом рождения жизни. Если мы не даем, мы идем против течения жизни.

Давать – это жизнь.

Жить?

В детстве, когда мир – еще неизвестный лабиринт, жизнь есть сотворчество со всем тем, что нас окружает.

Но что происходит с этой жизненной силой, когда дни накапливаются? Я вижу вокруг меня подростков без любопытства, взрослых без мужества, стариков, которые только надеются на смерть.

Эти отшлифованные жизни просто продукт нашей глупости?

Как мы можем жить и зачем жить, если мы живем в одиночестве, заперты в себе, узники своих амбиций или несчастий?

Как жить и зачем жить, если только наша индивидуальность очаровывает нас, если мир вокруг нас, другие жизни – это только оглушительные звуки, которые заглушают нашу песню?

Игры больше не существует. Бег имеет смысл только в нашем безжалостном обществе, если мы хотим забить гол в одиночку.

Мы построили собственную тюрьму, и наша жизнь стала бесполезной.

Мы должны вернуться к жизни.

Для того, чтобы жить, чтобы найти путь к другому».

Основой первой книги Мартина Грея стала его личная история. Во время Второй мировой войны он был брошен в концентрационные лагеря Освенцим и Дахау. Название книги: "Во имя моих близких".

Вскоре после войны он потерял жену и детей в лесном пожаре на юге Франции.

Он никогда не терял надежду.

Вот некоторые фрагменты моей личной легенды, моя душа… Я делюсь с вами, Марина.

Искренне ваш,

Мишель».

«Мой дорогой Мишель,

Благодарю сердечно за то, что у нас есть такой шанс – вести беседу о самом главном, несмотря на мои неуклюжие попытки выразить себя на языке Мольера и прояснить, кем мы являемся друг для друга в наших личных легендах. Ведь то, что происходит на Небесах, отражается на Земле.

В моем следующем письме к вам я постараюсь преодолеть собственные трудности – писать о том, что я предчувствую, и о том, что мы, как мне кажется, смогли оживить в нас самих.

Согласна, что случайностей не бывает. Это совпадение… определенное предчувствие памяти… как если бы он вспомнил ее, и она, как минимум, была ему знакома вот уже…

Еще маленькой, Свет обещал мне, что я буду читать эти страницы, когда вы придете ко мне. Теперь – вот вы и вот эти страницы. Встреча – это тоже дар, Мишель! Как вы думаете, у нас есть реальный шанс?

Марина».

«Моя дорогая Марина,

Не бойтесь, ваш едва заметный, совершенно очаровательный русский акцент иногда заставляет меня перечитывать ваши мысли. Вы пользуетесь языком Мольера с таким вкусом и юмором, что мне читать Вас – одна радость.