– Приехать куда? И почему так срочно? – Клеон подсознательно понимал, что спрашивает по инерции. Глубоко внутри он уже знал, что поедет.

Очевидно, что Гринлоу нашел что-то невероятно важное, причем достоверное, то, что можно изучать и описывать. Академик всегда тщательно относился к доказательствам и сильно злился, когда выдвигались голословные, не подкрепленные фактами, теории. Он всегда говорил, что из-за несерьезного отношения некоторых к исследовательской работе, к настоящим доказательствам альтернативной истории относятся пренебрежительно.

– Клеон! Я не могу тебе все рассказать сейчас, – Гринлоу не терял радостного настроя. – Но я гарантирую, ты не разочаруешься. Мне очень нужна твоя помощь. То, что удалось обнаружить и зафиксировать, безумно важно. И, кроме того, все четыре места сходятся с твоей студенческой картой.

– Ну, я недавно проходил курс лечения и только вышел на работу в университет, – Клеон поморщился, понимая, что страшно хочет оказаться рядом с тем, что нашел Гринлоу и погрузиться в азарт научных открытий.

– Очень нужно, чтобы ты приехал! – Гринлоу повторил настойчиво. – Я не стал бы просто так звонить и надоедать. Возможно все твои представления о мире и Вселенной перевернутся, когда я покажу результаты исследований. И не переживай, доказательства очевидные, все зафиксировано.

Клеон и до этого утверждения прекрасно понимал, что поедет. В глубине души он ненавидел картонный благополучный мир, в котором оказался. Идеальная дорогая квартира, шикарная работа, научное признание, лаборатория современной генетики, и он – ученый, известный во всем мире.

Мечтая в молодости построить новый мир, он не заметил, как сам оказался внутри нерушимого Лабиринта общественной системы, вместе с остальным человечеством следуя установленным нормам, правилам и установкам.

Потребовалось несколько минут, чтобы Клеон все это променял на возможность хотя бы еще раз почувствовать возбуждение от новых открытий, ощутить запах свободы и оказаться вне рамок душного Лабиринта.

– Хорошо! – Клеон согласился быстро еще и потому, что почувствовал что-то важное, своей научной интуиции он доверял безоговорочно. – Я возьму пару месяцев академического отпуска, раз в год можно брать на научные разработки. В конце, конечно, нужно опубликовать статью с результатами, но здесь проблем не будет, есть несколько идей в разработке. Напишу что-нибудь.

– Отлично! – Гринлоу скорее всего даже подпрыгнул. – Сейчас я со своей командой в Исландии. Пришлю адрес, и как только прилетишь, позвони, мы тебя встретим. Обещаю, ты точно не разочаруешься.

– И да, вот еще что, – голос Гринлоу стал тише, – сделай несколько копий карты и спрячь в разных местах. И не забудь взять с собой пару копий.

«Куда же мы без конспирации», мысленно усмехнулся Клеон.

Позже он вспоминал свою реакцию без ухмылки. По привычке молодости все скрывать, Клеон сделал несколько экземпляров карты, один спрятал и две копии отправил по почте разным людям. Он сильно удивился, когда в самолете не смог найти в старой брезентовой сумке копию карты с четырьмя линиями.

Ощущение было, мягко говоря, странным.

Ну кому могла понадобиться нарисованная студентом карта?

На человека, пристально наблюдавшего за каждым движением, Клеон не обратил внимания. Тоже зря. Все происходящее имело весомую причину.

Никто не видел, как перед тем, как опустить занавеску иллюминатора, глаза человека, следящего за Клеоном, растянулись вдоль почти на пол-лица и заполнились густой маслянистой жидкостью. Буквально через минуту черная жидкость исчезла, и глаза стали обычного темно-карего цвета. Изогнутый в обратную сторону длинный почти высохший мизинец правой руки, с четырьмя фалангами, пассажир предусмотрительно прятал под черной перчаткой.