– Извини за то, что не пришел к обеду, у нас в поселке пропала девочка. Подобную промашку я компенсирую чем-нибудь попозже на твой выбор.

На этих словах я даже поперхнулся.

– То есть пропала девочка? Как пропала?

– А вот этого как раз никто не знает, ушла в сторону леса и не вернулась.

– Так надо же искать!

У старосты зло вспыхнули глаза

– Ты, что ли, искать будешь? Со своим-то вторым уровнем, вся деревня уже день ищет, с ног сбилась. Я по-твоему где был? Пиво пил на завалинке? А у наших жителей уровни от двадцатого. По темноте в лес ходить, даже для нас – верная смерть, поэтому, раз до этого не нашли, то уже и не найдут. Завтра уже пойдём искать тело…

На этих словах он как-то резко поник, словно из него выпустили воздух. От такого напора я, если честно, несколько опешил, единственное, на что меня хватило, это спросить, могу ли я взять со двора топор.

Получив от старосты взмах рукой, по типу, делай, что хочешь, я забрал остатки картошки и хлеба, налил во флягу морса вместо воды и пошел за топором. Схватив орудие, я побрёл по деревне; что делать, я не представлял, но вот так просто отступаться тоже не хотел. Да какое там хотел? Просто не мог. Зайдя в перелесок, что за деревней, выбрал сухую берёзку. Погнул – вроде крепкая, просто так не ломается, а значит и для моих целей сойдёт. Срубив её, затесал на манер кола, очистил от веточек и коры. Ухмыльнулся – живём, вот уже и копьё раздобыл. Пусть не большая, но победа!

В лесу, мало того, что наступили сумерки, так здесь, под деревьями, вообще темень. Причём, пока шёл по дубраве, было ещё более-менее, но вот дальше, когда начали попадаться ели, вообще не было видно ни зги. Куда идти? Куда наступить? И если с первым, по сути, всё равно, так как нет какого-то верного направления в подобных поисках, то вот второе проблема. Увязнешь в трясине и поминай как звали.

Обстановочка вокруг реально жутковатая: Деревья в лунном свете кажутся какими-то нереальными монстрами, отбрасывая чудаковатые и страшные тени в лунном свете. Кричат филины, вокруг шорохи от живущего ночной жизнью зверья. Рычит какой-то хищник, где-то вдалеке слышен тихий плач. Стоп! Плач?!

Стараясь ориентироваться по звуку, и не напороться глазом на ветку, пошёл в ту сторону, откуда я его слышал. Ориентироваться в лесу, наполненному всевозможными звуками, было крайне непросто, но у меня получилось дойти до источника плача. Под старой ёлкой сидела девочка и плакала, идти она не могла, так как её нога попала в кротовую нору, а сил выбраться у нее не хватало.

Увидев меня, она завизжала, да так громко, что я на несколько секунд оглох, а как пришёл в себя, понял, что замер от крика весь лес, и только волк завыл где-то вдалеке. По спине пробежали липкие и холодные пальцы страха, вызывающие панику и толпы мурашек, что постарались безрезультатно превратить меня в ёжика. Девочка же, поняв, что я не зверь, а вполне себе человек, плача, стала просить ей помочь. Её просьба скинула внезапно напавшее оцепенение, и я кинулся помогать, пока не стало уже поздно.

Потихоньку освободив её ногу, попутно шепча какие-то слова утешения, взял её на руки. По весу она была как пушинка, пушинка, которую дико трясло от холода и страха. Прижав её к себе покрепче, стараясь хоть немного поделится теплом, взял обратный курс.

Ориентируясь по карте, благо она открывалась в пассивном режиме в тех местах, где я уже был, пошёл в сторону деревни. Но не успели мы пройти хоть сколь-нибудь значимое расстояние, как снова услышали волчий вой, а спустя минуту вновь, и на этот раз гораздо ближе предыдущего. Возможно, со страху я бы и помер, или остановился, не будучи способный пошевелиться, но дрожащее в объятиях тельце малышки не позволяло дать слабину, так что я припустил так, что любой заяц бы позавидовал. Бег сложно было назвать просчитанным, лишь направление, и попытка не убиться раньше срока. Единственное, на что хватило здравого смысла, так это спрятать голову ребёнка в рубахе, чтобы не рассадить об ветки.