Это длится всего несколько секунд, но время растягивается, как жвачка. Я не могу отвести взгляд. Не могу пошевелиться. Мои собственные часы вдруг становятся тяжелыми и холодными, как кандалы.

Когда все заканчивается, женщина без сил оседает на пол. Никто не бросается ей помогать. Все просто… смотрят. И молчат. И я в том числе, умирая от стыда и осуждая себя за бесчеловечность и страх. Чувствую, как к горлу подкатывает тошнота, а во рту появляется металлический привкус.

Перед внутренним взором возникает образ сестры, которая могла подвергаться неоднократным подобным пыткам. Если ее уже нет в живых… Мне плохо от одной мысли о том, что она так сильно мучилась, прежде чем умереть.

Голос Идола продолжает звучать как ни в чем не бывало. Будто ничего не произошло. Будто мы все не видели, как человека только что пытали электричеством за одно лишь слово протеста.

Я украдкой касаюсь своих часов. Они отмеряют время как и прежде, отсчитывая секунды моего пребывания в этом кошмаре. Я должна найти Лиаму. Должна. Живой или мертвой. Но впервые с момента моего появления здесь я по—настоящему понимаю, во что ввязалась.

Это не просто игра. Это клетка. И на каждом из нас теперь ошейник, способный в любой момент превратить нас в дергающихся от тока марионеток.

Господи, Лиама, во что ты вляпалась? И во что вляпалась я?

– Правило первое: вы должны молчать, когда Идол говорит с вами.

Я до боли сжимаю зубы, чтобы ненароком не произнести лишнего.

– Место, где вы находитесь – обитель Идола. Добро пожаловать в мой дом. Невзирая на то, как развернутся для каждого из вас события в пределах этого особняка, именно здесь вы почувствуете себя по-настоящему живыми и раскроете в себе те грани, о существовании которых и не подозревали раньше, – механический голос Идола разносится по пространству полукруга, по периметру которого встали пятнадцать человек, включая меня.

– Правила просты, но нарушение любого из них немедленно карается моей волей, – продолжает неизвестный, делая паузу после каждой фразы, словно смакуя мой страх. – Пятнадцать участников. Семь испытаний. Семь комнат греха в лабиринте особняка. Каждый ваш вздох, каждое движение будет тщательно отслеживаться и транслироваться.

Краем глаза я замечаю, как один из участников, чье тело покрыто брутальными татуировками, нервно сглатывает. Если уж такому бугаю жутко, не стоит говорить, что происходит со мной.

– Каждому из вас при выходе с пирса была выдана карта, именно на ней загорится ваша роль, выпавшая вам в рандомном порядке. Очень важно играть в соответствии с правилами своей роли, даже если она противоречит вашей сути. Слушайте меня внимательно и ничего не упустите, – я достаю из сумочки ту самую карту с LED дисплеем. На ней серебристыми буквами загорается название моей роли.

Целительница .

Еще бы знать, что это, мать его, значит.

Но сами края карты горят зеленым цветом, наталкивающим меня на мысли, что мне досталась положительная роль. Сама раздача персонажей напоминает мне правила «Оборотня» ^>8 – популярной среди школьников и студентов ролевой игры. Я никогда не была сильна в ней, поскольку ложь и манипуляции – не мой конек. У меня все мысли на лице написаны. А суть игры в «оборотня» за роль мирного жителя состоит в том, чтобы вычислить всю «нечисть» и убрать ее из игры.

Одно слово «убрать» бросает меня в дрожь, позвоночник покрывается инеем, несмотря на легкую духоту, связанную с влажным воздухом джунглей. Одно дело, когда ты играешь в подобное за столом с друзьями, и максимальная опасность, которая тебе грозит, – выход из-за стола. В контексте того, что я нахожусь на острове, где нет ничего, кроме поражающей красоты особняка и шизиков в масках, слово «убрать» приобретет другой контекст.