– Я так устала, Римус, – простонала девушка, ощущая острую потребность выговориться. – Столько всего произошло за последнее время, что я удивляюсь, как до сих пор держусь на ногах! Меня прогоняли и пытались убить, унижали и обвиняли в том, чего я не делала, я видела то, о чём даже подумать стыдно, и вдобавок ко всему я хочу кушать, а все магазины уже закрыты!

Она закрыла ладошками глаза и зарыдала, а когда, наконец, подняла зарёванное лицо и протяжно шмыгнула, то обомлела. Прямо перед ней на журнальном столике лежал большой медный поднос, на котором исходила паром печёная картошечка с растекавшемся по ней кусочком сливочного масла, рядом красовались румяные котлетки, а в отдельной тарелке поблёскивал аппетитной свежестью салат из сезонных овощей. Фида даже рот открыла от удивления, утираясь рукавом толстовки.

– Как это? – спросила она, переводя изумлённый взгляд на Римуса.

Скрестив руки на груди, домовой смотрел на неё с осуждением.

– Ты, хозяйка вместо того, чтобы рыдать, подошла бы да поинтересовалась, мол, Римус, так и так, кушать хочу, подсоби.

– Но я же не знала.

– Теперь будешь знать. Я ж домовым тут не просто так пятьсот с лишним лет служу, от меня какой-никакой прок есть.

– Ничего себе, никакой, – проговорила девушка, подвигая журнальный столик ближе. – Спасибо тебе. Ты спас меня от голодной смерти.

– Да ну, болтаешь, – отмахнулся домовой. – Зверя-то твоего не надо покормить?

– Не надо! – прокричала с крыльца Роси, смачно чавкая. – Я уже, – она помахала в проёме мышиным хвостом.

– Во даёт, – впечатлился Римус. – А я говорил – полезный у тебя зверь, лучше некоторых кошек мышей ловит. Сработаемся и с ним, и с тобой.

После ужина Мила проводила уставшую девушку в её комнату. Постельное бельё хоть и пахло лежалым тряпьём и требовало, как минимум проветривания, но Фида решила отставить капризы. Какой бы ни была постель, старенькая кровать у стены и весь дом, пребывавший в некотором запустении, теперь у неё была крыша над головой, а главное – никаких шумных соседей. Облачившись в любимую длинную сорочку, Фида хотела было прилечь, но вспомнив кое о чём важном, она вынула из рюкзака смарт-камеру и ткнула на нужную иконку.

– Привет, мам, – ласково поздоровалась она с голограммой, вышедшей ей навстречу.

– Дорогая, ну наконец-то! – мать в домашнем халате и с полотенцем, накрученным на голову, молитвенно свела руки. – Я уже волновалась, где ты, что с тобой. Почему ты так долго не звонила?

– Меня могли выследить, я не хотела рисковать.

– Ох, милая. Как же это всё не вовремя и как несправедливо по отношению к тебе! Ты так хорошо училась!

Фида лишь пожала плечами. Отвечать что-либо очевидное на стенания матушки ей совсем не хотелось.

– Как бабуля? – спросила она, решив сменить тему.

– Ой, не спрашивай. Ты же знаешь свою бабушку, и я уверена, не удивишься её новой выходке. Она отправилась с экспедицией ловить пиратов в морях Мадалисии. Как будто без неё там не справятся.

– Пираты пожалеют, что плохо себя вели.

– Вот ты шутишь, а она ведь уже не девочка. Вся её красота и живость – результат магии метаморфоз. Ей удалось охмурить капитана военного флота, но когда он узнает, сколько ей лет… Боже мой, боюсь представить, что тогда будет.

– Я бы не переживала за неё, – ответила Фида, очередной раз изумившись темпераменту бабули.

– Как ты устроилась? – спросила мать, возвращая лицу обеспокоенный вид.

– Неплохо. Сняла дом, вскоре планирую приступить к работе. Говорят, такие специалисты как я здесь в большой цене. Надеюсь, скоро выйти на доход.

– Фемида, – неожиданно остановила её мать. – Давай удалим это видео, – она с трудом удержала гримасу отчаяния. После всего пережитого впечатлительная натура каждую минуту могла впасть в истерию, но, прилагая недюжинные усилия, держалась, чтобы не тревожить дочь.