То есть молчание никогда не стесняло. Я не задумывалась о том, что сказать, обсудить. Поклонский в принципе любит помолчать, а мне нравится, когда тихо. Много времени, чтобы подумать над рабочими процессами. Время и тишина — ценные ресурсы для таких рабов, как я.

Когда мы подъехали к нашей многоэтажке, я выскользнула из машины и направилась к подъезду, рассчитывая быстро передать деньги и вернуться. Но с удивлением замерла, услышав позади хлопок и писк сигнализации своей машины. Обернулась через плечо и с содроганием сердца поняла, что шеф решил последовать за мной.

Что за?..

— Сергей Андреевич, я быстро, — попыталась образумить его.

— Я понял, — ответил он холодно, но даже и не подумал остановиться.

Стало не по себе. Очень не по себе.

Улыбнувшись, я продолжила путь, отмечая, что босс бесшумно следует за мной, сверля взглядом спину. Набрав номер квартиры на панели домофона и дождавшись, когда нам откроют дверь, мы вошли внутрь. Все ароматы старого подъезда тут же обрушились на нас, но я только в лифте увидела, насколько Поклонскому было неприятно. Неженка. Привык к элитным домам и чистоте.

Света встретила нас с открытым ртом. Шефа она увидеть не ожидала, поэтому, когда пропускала внутрь, вся будто сжалась, пока я думала, как отдать деньги. Ведь я даже в конверт их не догадалась положить, а там приличное количество пятитысячных купюр.

— Здравствуйте, Сергей Андреевич, — с придыханием выдавила Света, во все глаза таращась на него.

— Здравствуйте, Светлана, — ответил он, будто кусок льда проглотил.

Я же кусала щёку изнутри, по-прежнему не понимая, что делать. Да и… Поклонский увидит мамин кошелёк и опять психанёт, как пить дать!

— Может, чаю? — с надеждой протянула сестра.

— Мы торопимся, — выдохнула я, хватаясь за сумочку.

— Вовсе нет, — ошарашил Поклонский и принялся снимать ботинки.

Сестра улыбнулась и, пока шеф не видел, многозначительно поиграла бровями.

Дурная женщина. Ну какого чёрта?

— А где Толик и… папа? — спросила я, натянув улыбку и искренне надеясь, что оба за пределами. В идеале было бы города, но я рассчитывала хотя бы на дом.

Свету ещё можно пережить. Свету, Толика и папу не переживёт и сам Сатана.

— Толик скоро вернётся, а папа дома, — улыбнулась сестра, кивнув на мои ноги. — Ты проходить-то будешь? Или на пороге чай попьём?

А можно я пойду? Ну, пожалуйста!

Поклонский отодвинул свои дорогущие ботинки и, скользнув взглядом по моему лицу, прошёл вперёд, оттесняя Свету своей массивной фигурой.

— Да, проходите на кухню, — не растерялась Светик. — Ну что ты встала, как вкопанная, Мариш? Проходи давай, папа всё равно спит после ночных прогулок своих.

Сердце больно бухнулось о рёбра.

— Опять? — спросила тихо, снимая туфли. — Как он?

— Ничего не поменялось, — усмехнулась сестра, складывая руки на груди. — Я не знаю, где он денег взял на этот раз.

Стиснув зубы, я укоризненно посмотрела на сестру, а затем покосилась в сторону кухни, откуда Поклонскому прекрасно было всё слышно.

— Значит, скоро узнаем.

Достала кошелёк из сумочки, и, когда вытаскивала оттуда тонкий пласт купюр, буквально кожей ощутила пристальное внимание шефа. Подняла голову и напоролась на гнев. Гнев, мать его!

— Мне казалось, я неоднократно ясно давал понять, чего именно не хочу видеть в твоих руках, — произнёс он холодно.

Я сжала кошелёк, злорадно подумав, что все его подарки продала, а часть вырученных денег сейчас передаю. Промолчала, не видя смысла оправдываться. Сунула купюры сестре в руки и направилась в кухню, пытаясь миновать шефа.

Этот разговор проходил не впервые. И я не раз сообщала, что это мамина вещь. Да, потрёпанная, да, неприглядная, но я ею практически не пользуюсь в его присутствии.