Я отключил трубку и бросил телефон на стоящую в гостиной кушетку. Мне нужно было позвонить в полицию и сообщить им, что Сэм нашелся. Нужно было позвонить моим родителям и в школу Сэма, а еще сказать всем неравнодушным соседям, которые отправились на поиски.

Но если честно, мне не хотелось ничего этого делать. Мне хотелось спрятаться в своей спальне с бутылкой виски и скрыться от всего мира.

Я отправил Шону короткое СМС, чтобы он взял на себя заботы о связи с общественностью, а затем повалился на диван, стискивая свою переносицу, пока Кейден и Джереми продолжали пререкаться из-за игрушечного супергероя.

Нужно было и им сказать.

Слова Сэма вертелись у меня в голове, как вода в воронке забитого слива. Мой сын пересек всю страну, чтобы найти Челси, потому что считал, что она мне нужна.

Почему? Что натолкнуло его на такую мысль? На такой поступок?

Да, в последнее время я был дерьмовым отцом, ведь я как одержимый пытался раскрыть дело Бет, потому что безмозглые копы Джерико нас подвели. Они подвели Бет. Я слишком много пил и слишком мало спал. Я шел по пути саморазрушения, или, черт, может, я уже прошел его до конца.

Шон пытался убедить меня снова начать писать, но сердце у меня к этому не лежало. Муза покинула меня в тот же миг, как я увидел Бет, лежащую там на полу.

– Кончай тянуться к бутылке, тянись к гитаре, – сказал мне Шон одним залитым солнцем весенним утром – резкий контраст с моим хмурым настроением. – Возьми это горе и создай нечто прекрасное.

В ответ я фыркнул.

– Нет ничего прекрасного.

– Однажды ты это уже сделал, друг мой. Я думаю, это поможет тебе исцелиться.

А, точно… Челси Комбс. Мой бьющий все рекорды альбом «Дуэт» подпитывался исключительно горем.

Но теперь все было по-другому.

– Челси сидела у бассейна во Флориде, потягивая «Маргариту», пока я писал тот альбом. А Бет мертва.

Больше эту тему Шон не поднимал.

С тех пор, как я потерял жену, прошел год, а я даже не проронил ни одной слезинки. Мои горе и шок со временем переплавились в неустанную злость. Я злился, что мои дети будут расти без матери. Я злился на себя, потому что не защитил ее. Я злился на того гребаного ублюдка, который украл ее последний вздох. Я злился на полицию и СМИ за то, что заклеймили меня чудовищем, хотя единственным чудовищем во мне была скорбь. Я злился на Нивенсов за то, что они продали свою историю TMZ, заявив, что в моем алиби имелись дыры.

Я злился на весь чертов свет.

– Может, тебе стоит снова начать ходить на свидания, – сказала мне моя мать пару недель назад. – Может, славная девушка поможет тебе двигаться дальше.

Моей матери нравилось совать свой нос туда, где ему не место.

Я, разумеется, отбросил ее предложение. Сама мысль о том, чтобы снова угодить в декорации свидания, заставляла мои внутренности скручиваться от напряжения и ужаса. Как мне к этому даже подступиться? Через сайт онлайн-свиданий? В местной пивоварне? А может, имелся какой-нибудь секретный клуб для овдовевших знаменитостей?

Нет, мне лучше было оставаться одному.

– Я и сам отлично живу, – сказал я ей.

– Ох, родной, уже год прошел. Я не говорю тебе забыть милую Бет, но она бы хотела, чтобы ты был счастлив. Эти мальчики нуждаются в материнском влиянии.

Счастлив?

Я уже забыл, каково это.

– Я в порядке, мама.

В порядке.

В порядке, в порядке, в порядке.

Какое лукавое слово, и как же легко оно слетает с губ. Какая же наглая ложь.

Я не был, мать его, в порядке. Ничто и никогда не будет в порядке.

Когда мы сошли с самолета и окунулись в суету аэропорта имени Джона Кеннеди, я потянулась к руке Сэма и выпустила из легких воздух, который удерживала в течение последних двух с половиной часов.