И все же… я ощутил такое же желание позвонить ей. Тот же самый инстинкт связаться с ней.
Я выбросил сигарету в кусты и шаркнул подошвой по ступеньке крыльца, стирая Челси Комбс из своих мыслей.
Я прошел по подъездной дорожке к почтовому ящику, периферийным зрением обшаривая окрестности на предмет мерзавцев-папарацци. Горизонт вроде бы был чист, так что я сунул руку в почтовый ящик и вытащил целую пачку рекламок и коммунальных счетов. Пока я просматривал рекламу и конверты, мой взгляд упал на листок бумаги, вырванный из блокнота на пружинке. Я сунул стопку бумаг под мышку и развернул помятый листок.
«Ты забрал мое, так что я заберу твое».
Мою кожу закололо от тревоги. Синие чернила пересекали листок бумаги злыми, неверными штрихами. Я перечитал эти слова дюжину раз, врезая их в свой мозг и аккуратно укладывая на полочку.
Эти слова станут моим топливом.
Эти слова станут моим способом выжить, потому что наконец-то… я узнал.
Теперь я знал, кто убил мою жену.
Глава 5
Один год спустя
Я стерла капельку пота со лба тыльной стороной ладони, оставляя на волосах лимонно-желтое пятно. Я была в настроении. Это было настроение такого рода, когда ты запоем смотришь передачи про ремонт по HGTV[3], одновременно листая Pinterest и добавляя мелкие украшения для дома в свою корзину для покупок на Amazon.
Два месяца назад я решила выкупить ту квартиру в кондоминиуме, которую снимала. Мне захотелось пустить корни на юге Флориды.
Как только статус недвижимости сменился на аренду с правом выкупа, я ухватилась за эту возможность. Я никогда прежде не имела склонности совершать меняющие всю жизнь покупки, не проконсультировавшись со всеми, с кем когда-либо пересекалась, и не гугля все «за» и «против» до ломоты в пальцах.
Однако я просто поняла, что это – правильное решение. Я любила свою квартиру на две спальни. Я любила все ее тысячу сто квадратных футов[4], от солнечной кухоньки с обеденным столом до очаровательного балкончика с яркими ящиками для цветов и сказочными видами на океан. Это был мой собственный кусочек рая. Это было физическое доказательство того, что я вернула себе контроль над своей жизнью. В то время как моя старая квартирка в Нью-Йорке символизировала тот факт, что я пережила Иэна Мастерсона, мое новое жилье в кондоминиуме обозначало то, что я пережила саму себя.
Раздалось мурчание Мисти, и старая кошка обернулась вокруг моих лодыжек. Я в ужасе посмотрела вниз, заметив, что это животное наступило в желтую краску и оставило миниатюрные отпечатки лап по всему полу гостиной. Я застонала, сдувая с глаз небрежную прядку волос, и наклонилась, чтобы взять на руки заляпанную краской кошку.
– Ох, Мисти. Давай тебя почистим. – Я отнесла Мисти на кухню и вытерла ей лапы над раковиной влажным бумажным полотенцем.
Когда я опустила кошку обратно на пол, мой взгляд прошелся по стопке почты, лежащей на кухонной стойке.
В ответ на меня уставился последний номер журнала People, и от его обложки мой желудок сделал сальто.
«Ноа Хейз: от сенсации «Стоп-кадра» до подозреваемого в убийстве».
Я перебрала стопку почты, вытаскивая из нее разные желтые журналы, все с одинаковыми титульными историями.
«Убил ли Ноа Хейз свою жену?»
«Ноа Хейз: любящий отец или жестокий убийца?»
«Неужели любимая рок-звезда Америки – хладнокровный убийца?»
В моих венах закипел гнев, и я швырнула журналы в мусорку. Меня затошнило.
Я пристально следила за жизнью Ноа через соцсети и новостные заголовки в течение всего прошедшего года. Полиция так и не нашла подозреваемого в убийстве Бет, поэтому они обратили свое внимание на самого Ноа Хейза. По всей видимости, в алиби Ноа оставалось временно́е окно, за которое никто не мог поручиться.