Получилась сцена, полная умиротворения, нежности и взаимного уважения.

Каждый кусочек, который он предлагал ей съесть, вкладывался в ее рот осторожно и внимательно. Каждый раз, когда Марго брала еду губами из его рук, она делала это максимально эстетично и благодарно. Немного насытившись, она по собственной инициативе облизала его пальцы от соуса, стараясь действовать в основном губами, имитируя поцелуи. Другой рукой Дав погладил ее по голове и почесал за ухом.

В ярко-зеленых глазах все это время тлел огонек настороженности, но Марго отвечала полным безмятежности взглядом. Она точно знала, что никогда и никому не выдаст его, как и он ее — ни один из них не был в этом заинтересован. Кроме того, это было так давно.

Но ее память, словно решив опровергнуть эту мысль, подсунула яркий кадр трехлетней давности:

Дав стоит над ней, связанной по рукам и ногам, полностью обездвиженной на полу, и пальцы его ноги касаются ее лица. В его руках скальпель, на лице — черная медицинская маска. А на ее бедре два пореза — по числу оргазмов, которые он ей дал во время использования других медицинских принадлежностей. Часть из них ждут повторного использования в ванной — и он уже дал понять, что худшее впереди.

«Грязная, бестолковая, ленивая рабыня, — говорит он таким ледяным тоном, что ее живот вжимается внутрь до самого позвоночника. Но он прибавляет еще несколько грубостей, от которых становится по-настоящему жутко. Кажется, он ненавидит ее по-настоящему. — А теперь повтори, кто ты, и попроси меня сделать тебя чище»…

Прямо перед глазами появился кусочек мяса на вилке, возвращая в реальность. Дав закончил с овощами, политыми соусом, и перешел к стейку, заботливо порезав его на кусочки. Марго стала есть более сосредоточенно, не забывая благодарно смотреть на мастера снизу вверх, облизываться после проглатывания каждого кусочка и менять позы, развлекая остальных зрителей.

До самого перерыва она впервые за весь вечер чувствовала себя в полной безопасности и купалась в блаженстве. При этом Марго точно знала, что в данный момент сидит в ногах у самого непредсказуемого и ненормального мужчины в клубе.

Две недели спустя, начало февраля.

Дав не торопился. Всю эту неделю ей казалось, его терпение бесконечно. После того, как она решила не возвращаться в ту ночь, он предложил не спешить и еще немного пообщаться на удаленке, а за это время сделать справки друг для друга. «У меня аллергия на презервативы, по-другому не получится», — пояснил он, и Мария легко согласилась. Ей самой так было спокойнее.

После этого он писал каждый день, а в пятницу утром сказал, что вечером пришлет за ней такси.

Когда она приехала, он сначала провел для нее экскурсию по квартире, которая ошеломила размерами, ремонтом и планировкой.

— Можно спросить, вы так хорошо зарабатываете, мастер? — изумленно осведомилась Мария, когда уже оценила двадцатиметровую кухню и почти такую же ванную комнату: полноценную комнату с окнами, шкафами, ковриками и здоровенной ванной прямо посередине. В ней был даже массажный стол.

Основное пространство квартиры состояло из двух просторных спален и гостиной с окнами в пол во всю стену. Все это дополнялось шикарным видом на набережную и такой мебелью, которая только что не кричала о своем из ряда вон выходящем удобстве.

— Я хорошо зарабатываю, но пока не настолько. Это подарок отца, он был гораздо умнее и успешнее меня, — заметил Давид.

— Был?

— Да, он погиб, десять лет назад.

— Простите.

— Ты ни в чем не виновата. Хочешь что-нибудь съесть или выпить?

— Нет, мастер.

Я хочу, чтобы вы меня трахнули, едва не слетело с языка, но Мария прикусила его. И Дав просто протянул ей руку и повел в гостиную.