Потерпевшая плотного сложения, у неё широкая кость, дородная грудь. Круглое лицо зарёвано. Опухлые веки сузили глаза до щёлочек. Вкупе с широкой переносицей и приплюснутым носом это делало её похожей на чувашку или татарку. Вороная шапочка густых волос растрёпана. Ералаш на голове беспокоил женщину, она ежеминутно поправляла волосы. Явно испытывала необходимость привести причёску в порядок перед зеркалом. Ещё она, морщась, массировала горло. Произнося слова, трудно сглатывала. Пожаловалась – больно.

Текст объяснения занял полторы страницы (интимные подробности следак выспросит, его хлеб), почерк разборчивый, а читала Жилкина долго, придирчиво.

Оторвавшись от листка, спросила:

– Извращённым способом, это как?

Подбор благопристойных слов затруднил оперативника:

– Ну, это… это значит… ну-у… Короче, в рот и в задний проход…

– Такого не было!

– Тихо-тихо. Я и пишу: «Извращённым способом в половую связь со мной не вступал». Чтобы отсечь, значит, сто тридцать вторую[17]…

– А-а-а, – судя по интонации, сомнения рассеялись не вполне.

Надумав взбодриться чайком, хозяин кабинета проявил оперское радушие. Со стуком выставил из тумбочки на стол две кружки. Большую опоясывал слоган «В пиве – сила! В воде – микробы!». Вторая, поменьше, безымянная, предназначалась гостье.

Жилкина, поблагодарив, отказалась. Коричневые разводы внутри покоцанной посудинки не внушали доверия.

А сигарету приняла. Нервы требовали анестезии. Защипнув сигаретку двумя пальцами, большим и указательным, с опаской затягивалась непривычной маркой. Чёрный «Пётр I», вероятно, казался ей термоядерным.

Сердюк прихлёбывал из кружки также с предосторожностями. Кипяток! Попутно кубатурил, как утром грамотно свинтить.

Для любого сотрудника МВД переработки – в порядке вещей. Однако завтра Серому кровь из носу надо самое позднее – в восемь сорок – вернуться домой. Потому, что в девять ноль-ноль его дочке предстоит прививаться от дифтерии, столбняка, коклюша и ещё от кучи болячек с пугающими названиями. Пропускать нельзя, прививка – вторая в строгой схеме. Самостоятельно жена с грудничком в поликлинику на Циолковского не доберутся. Подстраховать их некому.

На капризность супруги Сердюку жаловаться грех, со второй половинкой ему повезло. Кто идеальная пара для опера? Правильно, следачка.

Их роман развивался по ментовскому шаблону. Затянувшиеся кабинетные посиделки, медляк под кружащий голову хит «Ах, какая женщина», поцелуй взасос, ночные проводы до дома. Лишку выпитое спровоцировало спонтанный секс в подъезде. В понедельник оба притворились, будто ничего не случилось. Затем была пауза длиною в короткий месяц февраль. Потом мужской поступок, приглашение в кафе. Пара примерочных свиданий. Большой букет белых роз на день рождения. По городу гуляли под ручку, что автоматически возводило отношения в ранг серьёзных.

Всё хорошо, но смущали слухи. Какое-то время Света жила с индусом, студентом политеха. Ещё её видели выходящей из подъезда зампрокурора Самандарова, не пропускавшего ни одной юбки.

– Никого не слушай! – твёрдо заявила подруга, когда Серёга отважился на трудный разговор. – Я – однолюбка. И я – верная.

– Д-давай тогда поженимся, что ли? – без особой уверенности произнёс Сердюк.

Капитану юстиции Поляковой стукнул тридцатник, предложение она приняла без раздумий. Фамилию, правда, оставила свою, документы менять – целая морока.

Ведомственную кухню Светка знает от и до и один хрен устроит скандал, если муж опоздает. Деваха она решительная, раньше готессой была, в чёрных шмотках рассекала. Характер – ух какой! Тихоня только с виду.