Садясь за руль, заместитель прокурора заметил растерянность, мелькнувшую в серых глазах Гальцева, но было не до сантиментов. Должен справиться! И ведь справился.

Установить причину смерти младенца судебная медицина оказалась не в состоянии. Соответственно, в возбуждении уголовного дела было отказано. Пустые хлопоты ни на шаг не приблизили к раскрытию основного дела, того, где труп в контейнере…

Новичка Кораблёв подселил к Самандарову, который был на пике формы. При этом на педагогические таланты Рафы зампрокурора не рассчитывал. Ожидал, что, находясь возле профи, Гальцев абсорбирует всё положительное. Научится, прежде всего, рациональной организации следственного процесса. Надежды оправдались. Как губка, впитывал Гальцев фирменные приёмчики старшего товарища.

Первые результаты выдал быстро. К аттестации подошёл с красивыми показателями. В кои-то веки удалось острожцам в отдельно взятом случае выполнить негласно установленный норматив, пресловутые два дела в месяц на человека.

Спустя год работал наравне с опытными следаками. Поручались ему, правда, только дела общеуголовной категории.

Конечно, проблем хватало. Были и осечки, и досадные промахи, периодически случались авралы, на следствии без этого никак. Порой Кораблёва подводили нервы, он повышал голос. Гальцев отвечал сердитым сопеньем, оправдываться не пытался.

В нём обнаружился редкий для современной молодёжи талант – грамотно и легко писать. Лёгкость порождала избыток текста, получавшегося витиеватым, что затрудняло восприятие.

Кораблёв внушал – формула обвинения должна быть ёмкой, в суде прокурор оглашает её вслух. Гальцев соглашался, но стилистики кардинально не менял. Упёртый наставник надеялся, что не мытьем, так катаньем подгонит парня под свой стандарт, который он, без ложной скромности, считал золотым.

Гальцев окончил курсы повышения квалификации в Питере, где не транжирил время на пьянки-гулянки. Привёз из северной столицы много полезного, в голове – знания, в пластмассовом «дипломате» – ведомственные методички, в розничную продажу не поступающие.

Настал его черёд расследования должностных преступлений.

Первое такое дело было мудрёным – зам главного архитектора Темляк подозревался в получении взятки в крупном размере у Рога, активного участника катаевской ОПГ[44]. Рожнова защищал маститый адвокат Сизов. Дело досталось Гальцеву в виде хитро и туго запутанного клубка. Концов, за которые можно потянуть, видно не было. Тем не менее, история окончилась приговором, вступившим в законную силу. Пять лет лишения свободы получил коррумпант. Фээсбэшники, закопёрщики многоходовой разработки, остались довольны[45].

К середине «нулевых» острожское следствие котировалось высоко. Удалось выпестовать сильный состав. Кого ни возьми, фигура! Моторный Самандаров, выученик рубоповской школы. Усидчивый середняк без вредных привычек Вася Максимов. Мегамозг Февралёв Кирилл Сергеевич. Пробивной, как стенобитная машина, Гальцев. Даже неунывающий разгильдяй Каблуков общей картины не портил, добавлял в неё колорита.

Период стабильности длился, увы, недолго. Самандаров рвался наверх и в итоге пролез в замы. Место лидера занял Февралёв, следователь по ОВД. Алёша Гальцев дышал важняку буквально в затылок. Золотому медалисту, обладателю красного диплома Февралёву не доставало жизненного опыта, склонность теоретизировать порой уводила его в сторону.

Конкуренция, впрочем, была здоровой. Грызни в коллективе удавалось избежать за счёт непререкаемого авторитета Кораблёва. Он проповедовал принцип: любимчиков не праздную. По итогам одного года на лучшего следователя выдвинул Февралёва, и Кирилл в конкурсе победил. На следующий год поддержал кандидатуру Гальцева, тот пришёл к финишу вторым, тоже достойный результат. Приказ о поощрении – в личное дело, почётную грамоту – в рамку и на стену, премию в размере оклада с классным чином – в карман.