– Триста шестьдесят пять, – поморщившись, пробормотал Маленький Бло, внося окончательную цифру в реестр книги учёта. – Нельзя. Скоро аукцион. Можем неплохо заработать.

В это мгновение на улице послышалось лошадиное ржание, последовал звук удара, и Крошка Пэк, скатившись по лестнице со всякими: «Ой, ай, ух, ох, блин, упс, ду-ра-ло-шадь-мне-же-боль-но-стру-чок-те-бе-в-бок…» – кубарем влетел в подвал и распластался на каменных плитах пола.

Шуршики взглянули на неудачника с присущей им невозмутимостью, но каждый счёл возможным украдкой улыбнуться. Ляп товарища – что может быть приятней и веселей!

Стараясь сохранить достоинство, Пэк вскочил и, слегка покачиваясь, вроде былинки на ветру, хмыкнул:

– Ну, и где логика? Со стороны морды – та же ботва. Не буду переживать об этом сегодня, попереживаю об этом завтра. Что новенького? – и рухнул без чувств.

Рыжики только плечами пожали, скептически оценив пустые хлопоты товарища, и возобновили разговор. По всему было видно, тема взращивания зла в человеческом сердце, как предмет потенциального успеха на рынке снотворных ликеров класса «Икс», уже всплывала в их дискуссиях и не раз, бороздя охочие до приключений умы вдоль и поперёк.

– Ликёры приходится долго выдерживать – в этом вся закаморина, – пробасил Глоб. – Вот если б встретился нам самый отвратительный человек! Мы бы вырвали у него сердце и заработали на этом кучу бабосов. День работы, месяц ожидания, и ящик крепчайшего «снотворного» готов. А, Бло? И нам хорошо, и человекам приятно… По классу С – шестьсот бутылей.

– Шестьсот, – кивнул Маленький Бло, аккуратно выводя замысловатую закорючку в колонке. – Мысль, конечно, зачётная6. Я подумывал об этом… Да и на рынке нам не было бы равных.

– Одна беда, – вставился Лум, – нас всё больше, плохих человеков всё меньше, а заработать каждый шуршик хочет. Двуногие стали порядочней, узнают нас всё чаще – никакой возможности для эксперимента и творческого роста. Не потому ли, кстати, и цены ползут вверх?

Крошка приподнялся на полу и сел, раскинув лапы в разные стороны:

– При сложившихся обстоятельствах, ждать у моря погоды, всё равно, что плевать в компот. Потому идея с взращиванием пороков в сердцах человеков с форсированием инкубационного периода мне лично импонирует всё больше? Лошадь, клянусь кукузиком, ты будешь моей! – он заставил себя подняться и, сплющив мордочку в пущей решимости, вновь ринулся приручать спесивую конягу.

– А что, Пэк дело говорит! – поднимаясь по лестнице на несколько ступенек выше к золочёной табличке, согласно закивал Глоб. – Мы просто перестраховываемся. В конце концов, эти жадины-говядины выращивают виноград и делают вино, мы могли бы взращивать зло в их сердцах и делать наше «снотворное». По классу «Икс» всего тринадцать бутылок. Кроме того, выражаясь, конечно, фигурально, но с золотым запасом наша стая в данный исторический момент находится в большом кукузике!

Маленький Бло задумчиво оторвал взгляд от книги учёта:

– Взращивать, говоришь? – помолчал и цыкнул с сомнением. – Не по «Кодексу»! Большой Бло по репе настучит. Хорошо, если обойдётся без экзекуции. А шерсть на кукузике долго отрастает.

Глоб недовольно засопел и, спустившись с лестницы, остановился возле серого собрата:

– Да ясен пень, не по «Кодексу»! Но если всё время жить по «Кодексу», значит, быть шуршиком третьего сорта. А это унизительно, растудыт его в тую!

Лум решил не отставать от собрата, ибо известная перспектива не меньше щекотала его алчные наклонности: