Сколько он так продремал, он не помнит, но разбудил его, громкий и какой – то тревожный звон колокола. Нет, он звонил, вроде бы, как всегда, но Андрею чудилась в этом звоне, какая то, беда будто. А, может ему так показалось, спросонья. Но, он всё равно вышел на улицу. Люди бежали в сторону центра, где были: церковь, магазин, школа, клуб. Почему бежали и зачем, он не знал. Вдруг, – убили, разнеслось по деревне и, тогда он, не думая ни о чём, бросился тоже со всеми в центр Потехи. Как будто, какая – то неведомая сила, вела его именно туда и она только знала, зачем.

То, что предстало перед ним, хлестнуло его нагайкой, по голому телу, закружило и, погрузило в какую – то тьму бездонную. Но, он собрался с силами и добежал до того места, где развернулась страшная драма. На земле лежала его Ульяна; бледная, с закрытыми глазами. А, рядом, чуть в стороне, куча камней, палок, кореньев и, из под них виднелось голубое платье его Любаши. Её ножка в голубой туфельке, ручка с перстеньком на тоненьком пальчике. Он сам покупал этот перстенёк и отсылал в станицу на её шестнадцатилетие. Да, её ручку, он узнал бы, из тысячи, таких же. Она ведь была самая родная. Вокруг бесновалась толпа людей, больше старух, стариков и женщин. Они все продолжали кидать камни и кричали: Ведьма! Ведьма! Конец ведьме! Не упустите, чтобы не улетела она в лес и, чтобы не навредила она нам снова бедою. Ульяну забирай, а ведьму твою, мы не отдадим. Будем стеречь денно и нощно. И, не подходи близко, не дразни нас, а то и ты будешь лежать тут же. И, что самое главное, всё это происходило почти рядом с храмом.

Он не помнил, что делал; как поднял и понёс свою не очень – то маленькую Ульяну домой. Помогал ли ему кто в этом, или же он сам одолел свою нелёгкую ношу. Помнит только, как его Улечка открыла глаза, посмотрев на него безумным взглядом и одно слово её: Любушка. Тело её обмякло и безвольно стало страшно тяжёлым.

И, тогда, ещё не понимая, как следует своей потери, он вдруг закричал почти не человеческим голосом. В этом крике было столько: боли, отчаяния, страха, мольбы и страшной скорби, что люди, сотворившие такую беду, вдруг замерли. И, остановились в своём безумии и, будто прозрели, и испугались того, что натворили. Они разом попрятались по дворам и виновато выглядывали от туда. А, возле кучи камней, остались двое мужиков с ружьями для охраны. Они не разрешили Андрею взять тело дочери. Она ведьма и так улетит, зачем её забирать? На кладбище, таких, не хоронят, а у тебя есть, чем заняться. Хорони жену и не искушай нас, Андрей. Мы, ведь будем стрелять, а зачем нужны ещё жертвы. О дочери же твоей, позаботится дьявол.

Он не помнил, как обрядил свою Улю, как положил в гроб, сделанный своими руками. Он делал всё, будто во сне, только руки, привыкшие к труду, делали всё точно и правильно. К вечеру пришло с десяток старух, они пели, читали псалтырь по душе Ульяны. Горели свечи, курились лампады, распространяя запах воска и ладана, но всё это не доходило до сознания Андрея. Он видел, только кучу камней, кусочек голубого платья, да, по-детски беззащитный, тоненький пальчик дочери с перстеньком. Он не даст этим чудовищам изгаляться над телом его любимой доченьки. Любыми путями, он должен забрать его и похоронить. Он и так бесконечно виноват перед ней, что не уберёг свою кровиночку от этой страшной беды. Он всё думал, всё искал способы, как всё устроить, и больше походил на сумасшедшего. В, общем, вид его говорил сам за себя, как чувствовал себя человек, потерявший сразу смысл жизни, с гибелью самых родных его людей.