Много чего видела Люба в лесу, много каких секретов знала она о лесных жителях, отец всему её учил. Да, как же не учить – то, ведь она всё на лету схватывает, всё впитывает в себя, точно мох в дождливую пору. И, ружьём владела она, как взрослый мужчина, да не только ружьём, карабин был для неё не в диковинку. Стреляла метко и белке в глаз попадала, не долго, целясь. Ай, да молодца, – радовался отец, бывало. Ну и не надо сына, имея такую замечательную дочку, говорил он и, глаза его светились радостью. Уж ты умница моя, ах, ты додельница. Ну, с чем, или с кем ты не сладишь в лесу? Если только с Михайло Потапычем, тьфу- тьфу, не к месту будь сказано. Пусть он лучше ходит своей дорогой, а на нашем пути не встречается. Больно серьёзен да страшен зверюга. Пусть живёт своей жизнью. Но, видеть его, им приходилось.

Да, совсем недавно, они наблюдали такую картину. Семья, мать и два медвежонка – прошлогодний и маленький этого года, переправлялись через реку Махоньку. В этом месте, она была неглубокая, но неспокойная. Течение бурливо и говорливо, будто сварливая хозяйка, в плохом настроении. Старший «пестун» уже опытен – жизнь его, где обласкала, а где дала по загривку. Многому он научился, наблюдая за матерью, ведь она самый главный его учитель жизни. Мать этот опыт учитывает, поручая младшего сына старшему и, тот обязан опекать (пестовать) младшего брата. И, вот на этой переправе, медведица спокойно перешла реку, уверенная, что «пестун» поможет малышу одолеть брод. Но, тот ретиво перескочил воду, быстро отряхнул брызги так, что в них засияла радуга и, побежал шустро к матери, довольный собой. И, даже ожидая похвалы от родительницы.

Младший же скулил на том берегу, переступая с места, на место и не решаясь войти в воду. И, что любопытно, мать к нему не бросилась на подмогу, как должно было быть, а дала «пестуну» такую затрещину увесистой лапой, что тот кубарем скатился с обрыва. Но, не обиделся на матушку, а сразу же понял, что от него требуют, и вернулся за братом, переведя его вброд. Мать же спокойно наблюдала эту картину, пока дети не присоединились к ней. Так мать учит детей жизни. Отец, Любашу тоже учил жизни, только без затрещин.

Она умела отлично стрелять, знала все тонкости хождения по лесу. Умела найти по зарубкам, оставленным ею самой, или отцом дорогу назад, домой без компаса. Выследить любую птицу, любого зверя, не обнаружив себя, раньше времени. Знала все деревья в своём лесу, какую пользу, или вред несут они человеку. Умела отличить хороший гриб от ядовитого, да и ядовитый приготовить так, чтобы он пригодился с пользой. Накопать кореньев, нужных растений и довести их до ума: отмыть от земли, рассортировать, связать в пучки. Повесить в тенёк на сквозняке, затем по рубить и измельчить в ступке.

Он учил её, делать отменные сборы для чая, из листьев, стеблей, корней. Она знала десяток способов, как вылечиться от любой, ходовой болезни без лекарства, обходясь только дарами леса. Как перевязать рану, наложить лубок, сделать повязку, если сломаны рёбра. Отец готовил её к жизни по всем правилам. Ну и, что же, что она будет учиться, а потом возможно и жить в городе. А что, там это не пригодится? Ещё, какая польза будет от всего этого, разве же это карман тянет? А, что в голове у человека не пусто, так это же прекрасно. Где бы он ни жил, кем бы ни был и, чем бы ни занимался.

Иногда их навещала Ульяна и, тогда их жизнь становилась, совсем прекрасной. Они любовались, окружающей их природой, соревновались, кто лучше знает лес, сидели вечером у костра и, даже пели песни. И, эхо несло их высоко – высоко и, казалось, даже звёзды спускаются ниже, чтобы послушать их пение. Это лето было самым счастливым из всех, может потому, что Любаша их, уже была не тем маленьким ребёнком, что казалось совсем недавно. Может потому, что собиралась уехать от них, хоть и не так надолго. А, может просто потому, что детство их девочки уходило, куда – то далеко – далеко и они понимали, что этого не вернуть уже никогда. Ульяна, побыв с ними недолго, возвращалась домой, а отец и дочь оставались вдвоём, чтобы продолжить учёбу о среде обитания существ, без которых ни один лес, вовсе и не лес.