Мы вернулись домой через Москву, – приехали на поезде в три часа ночи. Я предложил Валере переночевать у меня. Он отказался. Сказал, что дождётся «перву» электричку, которая будет через час.

Валера приехал на работу без отчётных документов – командировочного удостоверения, отмеченного печатями магазинов, проездных билетов и гостиничных квитанций. Он сказал начальнику нашего подразделения, что забыл документы дома. А мне сказал, что жена спрятала.

– Зачем? – удивился я. – Какой в этом смысл?!

– А чтобы мне было хуже. Что делат баба!

Он приехал домой в пять утра и лёг спать. Она разбудила его и сказала растопить печку. А он отказался.

– В прошлый раз вытащила деньги. Звоню. Она давай отпиратца. По морде дать? Дак посадит. Боюсь я. Поднимат меня, а я не встаю. Только лёг – в пять утра. Психанула. Опять не по её! Ну, думаю, сейчас что-нибудь спрячет. И точно – нет командировки! Я, бывало, в доме у матери документы спрячу. Дак она к матери придёт, сыщет. Дура!

Мы опять поехали в командировку, – на этот раз в Краснодарский край, по следам Андрея Якубова, который забраковал восемь телевизоров с неисправными кинескопами в городах Славянск-на-Кубани, Усть-Лабинск, в станицах – Тбилисская, Хопёрская, Чекон. Кинескопы выходили из строя настолько часто, что, например, за прошлый год я заменил их больше, чем предохранителей.

Валера приехал в аэропорт за десять минут до окончания регистрации на рейс. Я ждал его около часа и думал, что он опоздает. Сам, без него забрал кинескопы из камеры хранения, зарегистрировался, заплатил за лишний вес багажа, дал грузчикам на бутылку, чтобы они осторожно погрузили кинескопы.

– А позже ты приехать не мог? – раздражённо спросил я.

– Электричка опоздала на полчаса!

– Деньги все на месте? Жена не взяла? – Меня не смягчило его оправдание: я один корячился с кинескопами!

– Деньги-то все. Сегодня не так. Кошелёк не нашла. Дак спрятала ботинки, пиджак и куртку!

Только после этих слов я обратил внимание на его одежду, – у него была старая болоньевая куртка с заплатками, дырами от сигарет, мятые джинсы, с бурыми потёками грязи, расстёгнутой ширинкой, зимние ботинки с оторванными язычками.

– У тебя расстегнулась ширинка, – примирительно сказал я, сдерживая смех. – Ты просил жену, чтобы отдала одежду?

– Я не хочу унижаца. Собрался и ушёл.

Я опять посмотрел на Валеру – на его заплатанную куртку, мятые джинсы, зимние ботинки с оторванными язычками!

– Ты их на помойке нашёл, эти ботинки?

– Я в них дрова рублю.

Забраковать кинескоп и заменить его – работа разная. Андрей Якубов ездил налегке – с «дипломатом» и сумкой. Мы ездили с кинескопами.

Камера хранения в аэропорту Краснодара стала нашей базой. Наши города и станицы были в разных концах края. Мы отвозили кинескоп, меняли, возвращались в аэропорт за следующим кинескопом.

Наконец дошла очередь до станицы Чекон. Автобус ехал до этого населённого пункта дольше, чем мы предполагали. Было уже полседьмого вечера. Магазин скоро закроется. Обычно, они работали до семи. А мы ещё ехали. И неизвестно, сколько времени ещё будем ехать. Я не был уверен в том, что в Чеконе есть гостиница. Если гостиницы не будет, где будем ночевать, – на улице? Ни наши соседи, ни шофёр тоже ничего не знали про гостиницу в Чеконе.

Время неумолимо приближалось к семи. Уже было без пятнадцати семь! А мы по-прежнему ехали.

– Будете выходить? – спросил шофёр и кивнул на дорожный указатель, на котором было написано, что до Чекона три километра. Я растерялся. Чекон находился в стороне от главной дороги. До него было три километра! Автобус не заезжал в Чекон. А у нас было два кинескопа. Упакованные в коробки, они мало чем отличались от двух телевизоров. Тащить их на себе три километра было удовольствием ниже среднего. Не успели мы с Валерой переглянуться, а поворот на Чекон остались сзади, и с каждой секундой мы отъезжали всё дальше и дальше!