Самого синьора Фрателло на месте не оказалось, но Паоло был в курсе дел, и сразу повел нас вглубь темного ангара, где они из старых покореженных машин делали старые, но чуть менее покореженные машины. Справедливости ради надо сказать, что работали они вполне сносно, и благодаря им машины сохраняли возможность быть на ходу даже тогда, когда по их внешнему виду такое и предположить было нельзя. В руки Фрателло недавно попало целое лобовое стекло от Тойота Тундра, автомобиля, очень похожего на наш додж. И судя по тому, как даже в полумраке ангара блестели глаза Паоло, стекло это было сделано из чистого венецианского хрусталя. Внутренне вздохнув в предвкушении торга, я начал разговор. Минут через десять мы договорились приобрести это стекло за семьдесят евро. Паоло ушел чуть не в слезах от нашего грабежа, я же был уверен что переплатил минимум вдвое – ну не умею я торговаться! Окей, без стекла нам никак, потому я сразу оплатил карточкой сумму, оставил машину до завтра в ангаре, и мы пешком потопали обратно в сторону своих квартир. Изначально мы с Джонни поселились в разных домах, правда недалеко друг от друга, в квартирах, но теперь, когда сопровождению передали целое здание и из него сделали общежитие, надо было переезжать, освобождая квартиры. Момент был как раз промежуточный – за квартиры мы платили вперед, потому вроде ещё числились там, но могли уже и жить в нашем корпусе, в котором мы с Джонни сразу взяли большую “комнату” на двоих. И если я уже почти полностью переехал, то Джонни тянул до последнего, причем совершенно без видимых на то причин, просто ему было лень.

– 

Что теперь? – Джонни более-менее хорошо переносил жару, потому шагал легко, пытаясь “разогнать” меня.

– 

Да вроде всё на сегодня, из дел. Все дела сделал. – я сказал и задумался. В голове вертелось что-то, но я совершенно не мог вспомнить, что именно. Что-то было…

– 

Домой? Ты завтра дежуришь?

– 

Да, завтра дежурю. А сейчас можно было бы наверное пойти искупаться. – совершенно неожиданно для самого себя предложил я.

– 

Я в общем и целом любил воду, но мне было все время как-то не с руки идти к морю и там купаться, хотя идти от нашего квартала было всего минут пятнадцать. Как-то привык я уже греть воду, и мыться так – холодная вода в ванной комнате циркулировала. А в моей уже почти бывшей квартире была даже ванна, не просто душ. Аня в свое время выбирала… После ее смерти я был уверен, что не смогу жить в этой квартире, которую выбрала и начала обустраивать моя жена, но оказалось, что наоборот, я не мог себе представить, что окончательно съеду отсюда. Невыносимая грусть сменилась грустью тихой, терпимой. Время, как я уже и говорил, лечит.

– 

Неожиданно слышать такое от тебя! Пошли, конечно! – Джонни воодушевился. – Только мне надо домой зайти, за плавками и полотенцем.

– 

Ну так по пути же, пошли, конечно. Когда ты уже переедешь, чтоб не бегать туда-сюда?

– 

Не знаю, ещё есть время.

– 

Ну да, ну да – ещё целых три дня. А потом будешь бегать весь в мыле.

До моего дома шли небыстро, но как-то все же добрались, не растаяв от неумолимого солнца. У подъезда распрощались, договорившись встретиться внизу через десять минут. Автоматом проверил почтовый ящик – служба курьеров начала набирать свои обороты примерно месяц назад, и сразу начала нагружаться рекламой: малый бизнес почувствовал открывшиеся в нашей реальности неограниченные возможности нового уклада жизни, власть его поддержала, и в городе начали плодиться мастерские, парикмахерские, клубы по интересам и даже массажные салоны, которые особо впрочем даже и не маскировали свою истинную деятельность. Власть брала со всех бизнесменов свою “долю” в размере двадцати процентов от прибыли, и не трогала их, если люди не жаловались. Пока все шло замечательно, вроде все были довольны, но население Центра в несколько тысяч человек явно было недостаточным для здоровой конкуренции, потому я с вялым интересом пытался угадать, что же будет дальше.