Галеон может перевозить ценный груз, которым они могут поживиться, но у них нет времени и численного преимущества, чтобы выносить всё из трюмов и грузить на свой корабль. Хотя Моргана бы не отказалась от ящика, другого, набитого до краёв табаком, чтобы вечером на верхней палубе раскурить трубку с Колманом одну на двоих.

– Какое мне дело до Компании? – интересуется Моргана, её рваный ирландский акцент слишком сильно выделяется на контрасте с идеальной английской речью юнца.

О`Райли закрывает выдвижной ящик, переводит взгляд на мундир и без зазрения совести снимает его, чтобы примерить на себя, всунув руки в рукава. Несколько мгновений она красуется, разглядывает медные пуговицы, уверенная в том, что британский офицер не предпримет ничего для своего спасения.

– Срала я на вашу Компанию, парнишка. Это наше море. А вы в нем – лишь добыча. Ясно тебе?

Развернувшись на пятках, она вновь вскидывает пистолет и целится в офицера. И когда должен прогреметь выстрел, звучит лишь отчётливое «бу», а следом – лающий хохот. Медленно вышагивая, Моргана подходит к юноше и берёт того двумя пальцами за подбородок. Ей льстит детская наивность и страх в серых глазах. Он не кажется ей слишком молодом, но всё же он ещё не умудрён опытом. Упустить несколько шансов, чтобы спасти собственную шкуру, ещё надо постараться. Но он привык беспрекословно подчиняться приказам, даже если этот приказ ему отдал не его командир.

– Ты мне нравишься, трусишка. Если продолжишь вести себя также глупо, даю слово, проживёшь дольше всех остальных. А теперь спрячься, щенок, если хочешь дожить до следующего рассвета.

Офицер одним движением освобождается от ладони Морганы, отводит взгляд в сторону, может от неприязни, а может и от стыда, что так нелепо попался. Хотя, откуда ему действительно было знать, что кто-то из противников окажется в месте, куда не дозволено ступать без разрешения даже самым приближенным к капитану офицерам.

Нет более уязвимой вещи, чем мужское эго.

О`Райли усмехается, и вместо руки подбородка уже касается дуло пистолета. Одно неудачное слово и молодой человек может навсегда остаться лишь воспоминанием. Но уж точно не в её памяти. Если Моргана будет запоминать всех, кого она когда-то убила, то ей не хватит памяти на другие моменты, радостные или нет – не имеет значения.

– Вас всех ждет виселица… до единого… – шипит юноша, продолжая держать руки над головой. Будто колкие слова как-то скомпенсируют пострадавшую гордость. Они могли бы разозлить Моргану, да только заставляют посмеяться.

– Хорошо, нас всех ждёт виселица. Если нас всех, конечно же, поймают, – капитан пиратов надменно фыркает, сплевывает под чужие ноги. – А тебя ждёт смерть, как и всю твою жалкую и никчёмную команду. Рекомендую запомнить, как выглядит человек, отдавший приказ тебя убить.

Но Моргана не делает ни выстрела, ни выпада. Может всё дело в том, что она не уверена в том, что сможет добить жертву с одного выстрела, а может, потому что ей требуется ещё немного времени, чтобы рассмотреть симпатичное мужское лицо, стоящего перед ней лейтенанта.

– Советов ты получил достаточно, щеночек. Если не хочешь ими пользоваться – твоё право, но никто с тобой нянчиться не будет. И к мамке под юбку ты уже вряд ли добежишь. Так что, если хочешь жить, либо умоляй меня тебя не убивать и лижи мои ботинки, либо скули и плачь, как ты ценишь свою никчёмную жизнь.

Офицер непроизвольно сжимает кулаки.

– Вам ведь нужен только груз. А не лишняя кровь на клинках. Я слышал про пиратский кодекс. Но, как и думал… это лишь вранье. Свободные люди, как же… – он поднимает голову выше.