Зайдя в лес, Кудыма прокричал дневной птицей. Ему ответили. И тут же перед ним возникли две фигуры. Кудыма поднял лёгкий щит, ощетинился сулицей – лёгким метательным копьём с узким трёхгранным наконечником. Таким копьём, посланным умелой рукой, можно пробить практически любой доспех. Сзади моментально подошли свои, защитив его с боков и со спины.

– Кудыма? – тихо спросил один из дозорных. – Это я, Уса.

– Проводи к роду. Кто второй?

– Лымай.

– Ты, Лымай, останешься в дозоре. Ты останешься с Лымаем, – обернулся Кудыма к одному из своих спутников.

Маленький отряд углубился в ночной лес. Тысячи через полторы шагов вышли они на поляну. Там их встретил ещё один дозор, за которым им открылся нерадостный вид.

Посреди поляны, в вырытых ямах, чтобы не выдавать временное пристанище ярким светом, горели несколько костров. Вокруг них грудились женщины, прижимая к себе испуганных детей. Отдельно от остальных, у своего костра, на краю поляны сидели, понурившись, угрюмые мужчины.

Кудыма беглым взглядом окинул поляну. Вышел из тени деревьев. Прошёл в центр. Люди заметили его, начали подниматься. Вскоре он был окружён плотным кольцом своих соплеменников. Глаза Кудымы невольно вычленили из толпы жену. За её юбку держалась их трёхлетняя дочка; вторая, закутанная в мягкий олений мех, уютно посапывала на руках у матери. Кудыме нестерпимо захотелось подойти к ним и обнять, поцелуями осушить слезинки на их щеках, лаской стереть боль из глаз. Но… но он теперь – вместо вождя. Пока не выберут нового. И первым делом надо решать проблемы рода. Личное подождёт.

А тем временем гул голосов нарастал, слышался плач. Кудыма поднял руку, и шум сразу стих. Наступила такая тишина, что слышно стало, как потрескивают головешки в кострах.

– Люди рода Лося! К нам пришла беда! Но не надо отчаиваться! Вы сумели сохранить самое главное – сам род. Верьте, кость обрастёт мясом! Будет трудно. Очень трудно. Но разве раньше было легче? Вспомните, одиннадцать вёсен назад, из-за постоянных набегов викингов, племя покинуло родные места у моря и переселилось сюда. Одиннадцать вёсен под мощной рукой Перми Великой нас никто не трогал. Как и кто разорил деревню, я узнаю. А теперь ложитесь спать. Утром мужчины пойдут со мной в деревню. Остальным нужно будет готовиться к переселению. Разобьём лагерь около Городища. Выступим на следующий день после обряда погребения. Завтра вечером посередине поляны мне нужен столб Богов. Надо проводить души на ветви Вселенского Дерева. Всё. Расходитесь. Гондыр, отойдём, – обратился Кудыма к могучему, поперёк самого себя шире, воину.

Оправдывая своё имя, воин неуклюже и вразвалку, но при этом как-то необычайно мягко и быстро, оказался возле шамана. Ну, точь-в-точь как медведь, который может глупому, недалёкому человеку показаться увальнем. Пока тот не очутится в его длинных и острых когтях-кинжалах, вблизи от разинутой клыкастой пасти. Но не только своими движениями, а всем телосложением боец напоминал страшного зверя. Сам – приземистый, могучие, волосатые руки-брёвна достают до колен. Перевитый толстыми мускулами торс с распахнутой на широченной груди волчовкой удерживают короткие, мускулистые ноги, обутые в мягкие чуни мехом наружу, башка напоминает котёл для варки пищи. Всё это дополняет туповатое выражение малоподвижного иссечённого шрамами лица с узкой полоской длинных хлипких усов над крепко сжатым ртом. Вот только в этих маленьких глазках светится необычайно глубокий умище и огромный жизненный опыт, которого всякий разумный человек набирается к сорока пяти вёснам. Двенадцать походов за плечами у старого вояки! А сколько битв, стычек, поединков – так он и сам вряд ли вспомнит. Только многочисленные старые шрамы ноют на погоду. А вот новых шрамов не было давно. Слишком опытен стал в боях Гондыр. Ранят обычно молодых – лезут молодые вперёд, без должной оглядки да по своей горячности. Пока опыта и должного хладнокровия не наберут. Но проходит молодость. И если тебя не убили, не искалечили бесповоротно в таком количестве боев и стычек, то только окончательный глупец и безумец будет продолжать получать свежие раны на старые шрамы.