«Хорошо, я готов», – заключил Шарль и попросил меня отойти от него подальше. Мне самому стало интересно, я сам возжелал увидеть моего отца, героя, волшебника, того, кто сможет поразить их всех. Шут достал спрятанную в сундуке канистру и вылил на себя все её содержимое, в воздухе запахло бензином. Толпа на мгновение замолкла.

«Тебе лучше закрыть глаза мальчик», – обратился ко мне незнакомец. Но я не стал этого делать, я был уверен, что это лучший фокус Шарля за всю его профессиональную карьеру циркача. Шарль чиркнул спичкой и поджёг себя. Огонь опоясал всё его тело, волосы сгорели моментально, кожа сразу же покрылась волдырями и начала слезать, обнажая человеческое мясо, губы Шарля лопнули, и на его лице появился зловещий оскал. Послышались душераздирающие крики, казалось, что все вокруг сошли с ума, я же потерял сознание.

Я не стал таким как мой отец. Да, теперь передо мной на этой самой площади около миллиона человек, хоть я и не шут. Все они желают прикоснуться ко мне, потрогать мои искусственные стигматы, но это сейчас. А раньше…

После гибели отца я пристал к цыганам, они приняли меня и научили колдовству. Колдовство было сродни грабежу. Зеленоглазый мальчик со светлыми волосами внушал доверие посетителям магического шалаша на колесах с неоновой вывеской, на которой светилась ярко-фиолетовая надпись «Чародей Урсус». Люди узнавали о своей судьбе по картам таро, Урсус узнавал об их бюджете по карманам. Всё шло, скажем так, неплохо, народу нравились мои фокусы, меня любили цыганские дети, меня обожали молодые цыганки, даже сам цыганский барон уважал меня и души во мне не чаял. Меня же беспокоило то, что я не стал чем-то большим, слова отца – «Ты никогда не будешь мной» – никак ни покидали моей головы. «Дай мне совет, отец!» – просил я каждый день, и вот однажды я услышал его.

Мы расположились в окрестностях небольшого городка Каталонии. Народ с неохотой посещал нас, и нам хватало средств лишь на то, чтобы накормить своих лошадей. Уличная магия не интересна в нынешнюю эру, всё это осталось давно в прошлом, думал я. Спустя некоторое время каталонцы понемногу всё же начали посещать нас. Когда я спросил одного конопатого мальчишку, в чём причина их неожиданного визита, он ответил, что в церковь святого Франциска привезли плащаницу Христа, и после того, как ажиотаж постепенно спал, верующие вновь обратились к магии. «Сегодня последний день, когда можно прикоснуться к ней», – предупредил мальчик. Это было знаком свыше, это был глас моего покойного отца, и я, бросив все свои магические дела, направился прямиком в церковь. Местные бабки плевали мне вслед и обсыпали различного рода проклятиями, называя меня цыганским отпрыском сатаны. Сын же Шарля шёл вперёд, шёл навстречу своему величию.

Когда же я подошёл к этой самой церквушке, на моём лице выступил холодный пот, передо мной стояла огромная очередь, состоящая из тысячи человек. Никто не хотел уступать, некоторые люди стояли по несколько суток в надежде прикоснуться к святыне. Здесь необходимо было проявить смекалку. Вернувшись обратно в табор, я попросил своего старого ассистента, коим был одноглазый цыган Варан, чуточку приукрасить мой внешний облик. Наложив грим и переодев меня в потрёпанное одеяние, Варан напутствовал словами «Никто не захочет стоять в одной очереди с прокажённым». И вправду, увидев на моём теле искусно обработанные язвы, люди расступались, и я спокойно проходил вперёд. Проникнув внутрь церкви, я обомлел, перед моим взором открылась потрясающая картина: в лоне божьего дома, над распятием, висел стяг с изображением лика Христа.