– С каким хладнокровием ты это делаешь, – подметил маг.

– Кто оставил эту рану?

– В моём плече побывала ледяная стрела.

– Маг льда? Что вы не поделили?

– Его слова были слишком дерзкими.

– Ясно, – ответила Оливия, поняв, что большего из Грея ей не вытянуть.

Маг заметил, что, как только её взгляд опускался к его животу, она начинала закусывать губу и сводить брови, возвращаясь к работе.

– Грей… если бы я когда-нибудь влюбилась в кого-нибудь… ты бы отпустил меня?

– Конечно, ты же не моя собственность… Ауч! – Игла больно кольнула плоть.

– Прости, я нечаянно, – проговорила Оливия, но отчего-то Грею так не показалось. – Как думаешь, в любви есть место ревности?

– Да.

– А я считаю, что нет. Если я сильно полюблю кого-то, то буду рада, если он будет счастлив, пусть даже не со мной.

– Что за глупости?! – усмехнулся Грей. – Ты ещё ребенок и не понимаешь, что чувства так не работают.

– Нет, я уверена в своих словах!

– Значит, ты просто странная, – откинулся на подушку маг, прикрывая предплечьем глаза. – Долго ещё? Это чертовски больно.

– Я почти закончила.

– А к чему ты вообще завела такой разговор?

– Ни к чему! Просто так! – эмоционально ответила девушка.

Грей взглянул на неё из-под руки и снова заслонил глаза, её поведение показалось ему странным.

– Последний штрих… – Оливия помазала чем-то рану и приложила к ней свёрнутую белую ткань. – Всё, готово.

– Спасибо. Я немного посплю.

– Хорошо.

Оливия оставалась на месте, Грей понял, что уходить она не намерена.

– Давай, иди сюда, поспи тоже, – похлопал он по перине, рядом с собой, не открывая глаз.

Девушка какое-то время не двигалась, а потом маг почувствовал, как она перелазит через него на другую сторону кровати. Она легла и уткнулась носом в его плечо, обнимая руку. Сознание начало быстро проваливаться в сон.

Мужчине опять снилась Сирена: они лежали на белых простынях и придавались плотским утехам, их ложе было освещено, а вокруг него лишь кромешная тьма. Во сне Грей понимал, что если отстранится от королевы, то тут же провалится в чёрную пропасть, поэтому сильнее прижимался к девушке. Он срывал с неё платье и жадно сжимал груди, её тело казалось таким реальным, будто он физически ощущает его теплоту…

Грей открыл глаза. Он лежал на боку, обнимая Оливию. Его нога была закинута на её бёдра, запах платья приоткрыт, а рука плотно обхватывала грудь. Мужчина приподнял голову и, обнаружив, что Оливия спит, облегчённо выдохнул, ведь она могла неправильно его понять. Собирался тут же убрать руку, но отчего-то задержался. Женский сосок твёрдо упирался в его ладонь, Грей провёл по нему большим пальцем. Её груди на пару размеров меньше, чем у Сирены. Мужчина и так проснулся с эрекцией, но сейчас, кажется, она стала ещё сильнее. Испугавшись этих эмоций, он отдёрнул руку.

Хоть Оливии и было уже 18 лет, а совершеннолетия в Биёндмаунте люди достигали в 16, но она всё равно казалась ему ребёнком и до этого случая ни разу не вызывала в нём тёмных желаний. Видимо, всему виной его сон, Грей убедил себя в этом. Тихо поднялся с кровати, чтобы не разбудить девушку, и вышел из комнаты.

Оливия

Как только двери закрылись за ним, я распахнула глаза и тяжело выдохнула. Сердце колотилось с бешеной скоростью, настолько сильно, что, казалось, оно сейчас выпрыгнет из груди или остановится насовсем. Как на это реагировать: радоваться или пугаться – я не знала. Знала только, что, пока он обнимал меня во сне, обнимал не так, как обычно, я испытала массу новых для себя чувств. Лежать неподвижно – было сладостной пыткой, но мне это нравилось. А когда он проснулся и погладил уже осознанно – это было ещё приятнее. Теперь, уверена, Грей больше не будет вот так вот засыпать со мной.