– Не стоит Думу превращать в публичное действо. И все мы помним Устав и о том, что позволительно выносить на общее обсуждение, а что нет. Вы все славные воины, и не раз с другами своими несли дозор на наших рубежах. И кому как не вам ведать об этом?

С этими словами Боеслав с силой вырвал из рук Громодара послание и передал его Велеяру.

– Да, такого еще не видывали эти стены! – поддержал Громодара Борочун. Он старался по возможности присутствовать на заседаниях Думы, ведь издавна было разрешено Великим Волхвам бывать на любых, даже тайных собраниях, какого ранга они не были бы.

– И разве кто сомневается в том, что Велеяр поведает нам о важном и не утаит? – продолжал вопрошать Боеслав.

– Сынок, не о том сейчас, Отечество в опасности, а ты тут разводишь, как будто это семейные послания, – обратился Борочун к Бояславу. По нраву был ему этот воитель, хотя и не всегда прислушивался тот к его советам.

Думцы стихли, наблюдая за противостоянием.

– Позвольте мне прочесть послание, я и сообщу вам обо всем, – промолвил Велеяр.

И пока он читал, гнетущая тишина повисла в зале.

Велеяр вскрыл послание, и, будучи и так нахмурен, стал вообще чернее тучи.

Всяко он ожидал прочитать, но тока не это.

Минуло уж лето, как отправился в Лютецию Батизар, и не было никаких результатов, только сладкоречивые да восхваляющие новоявленного императора словеса. Казалось, что не Ляпайоне более склонялся в сторону Союза, а, скорее, наоборот: переманивал на свою сторону Союзчан.

И что же сейчас?

Батизар предложил рассмотреть предложение императора о покровительстве! Мол, за ним будущее, и именно он сможет принести свет в их глухомань. Да еще и в конце послания приписка – с просьбой о благославлении союза Светозара с Ляпайоне!

Скрывал разброд в уме сына Велеяр до того от думчан, но жгло это ему сердце, выжигало, и принесло свои плоды в тот миг: разбил его удар.

Неподвижного вынесли Велеяра на носилках, а в зале воцарилась гнетущая тишина.

Первым подал голос Боеслав:

– Бояре, неужто мы позволим ворогам нашим внести раздор промеж нас? Времена лихие уже не одно лето длятся, а мы…

– И то, верно! – поддержал его Добромысл, тоже из второго круга, – не след нам уличать друг друга, уподобляясь галкам на околице! Ежели есть у кого что молвить – скажи, да не сотрясай зря округу словесами!

– А как же Боеслав, не этим ли занимается? То никому неведомые пластуны ему донесли, то еще какая сорока слух принесла, -никак не мог успокоиться Громодар.

– Не о том ты, боярин…неужто зависть мстит тебе разум? – ответствовал Добромысл, – я предлагаю закрыть сегодняшнее заседание, кто за? – предотвратил возможный ответ Громодар, который, судя по всему, решил продолжить устроенную им свару на Думе.

– Тихо! – стукнул посохом Борочун. – Не след нам распри сейчас творить, давайте отложим решение этого вопроса.

Бояре, которым наскучила ни к чему не ведущая перепалка, проголосовали почти единогласно.

На том и разошлись.

Но не унялись Статислав с Громодаром. Статислав как раз перед отъездом Светозары засылал к ней сватов, да ответа не получил, и затаил обиду. А Громодар давно соперничал с Велеяром, и старался все время найти у него изъяны. Находясь во втором круге Думе, он хороша понимал, что попасть в первый круг ему удастся (да и то – удастся ли) только спустя много лет. Но ведь и Велеяр стал верховным, будучи во втором круге! Помогли ему волхвы, которые его поддержали. Но сейчас Велеяр почти в открытую был в противостоянии с Борочуном, а тот давно слыл сварливым нравом. Именно к нему и решили обратиться бояре…

А пока стали они чаще как бы случайно захаживать в гости к боярам думским, да речи вести о том, что, якобы, сдал Велеяр и не подняться уж…да и не токмо сына, а и дочь послал к ворогам. А это уже настораживает…