– А, девочка моя, – ласково сказал Буайяр, положив перо, – я тебя немного заждался. Славно, что ты все-таки пришла.

– Как же я могла не прийти, дедуль, – возразила Клэр, – к тому же, у меня к тебе есть вопрос. Но это чуть позже, за ужином.

– Вот как? Воля твоя, скоро обсудим. Клод!

Дверь за спиной Буайяра отворилась, и в вагон забежал помощник управляющего.

– А, вот ты где, – произнес Буайяр, обернувшись, – через час, будь добр, принеси мне бумаги касательно новоприбывшего, их нужно подготовить для директора.

– Как будет угодно.

Клод удалился, и старик отложил свои записи. Что содержалось в этих записях, Клэр не особо интересовало. Она пришла с конкретной целью и известным мотивом. Трапеза началась. Вначале Буайяр говорил про погоду, которая, кстати сказать, стала больше похожей на зимнюю. Снег за окнами сыпал уже весьма приличными темпами, позволяя наслаждаться лесами и полями, потихоньку покрывавшимися серебряно-белым покрывалом. Изменение погоды было вполне оправдано, поскольку от побережья поезд отъехал на достаточно большое расстояние вглубь территории страны, к тому же Альпы были не слишком далеко. После погоды Буайяр начал обсуждать свой сегодняшний костюм, который, по словам владельца, напоминал больше униформу жандарма, чем вечерний костюм управляющего делами цирка. Клэр смеялась над этими словами деда, а в голове обдумывала предстоящий разговор, который обещал стать самым откровенным за все годы их знакомства.

– Так что же ты хотела спросить у меня, девочка моя? – спросил Буайяр, отложив в сторону вилку с ножом.

Клэр подумала несколько секунд и, найдя нужные, как ей казалось, слова, ответила:

– Скажи мне, дедушка, чего вечно добивается от тебя Алекс Моррейн?

Произнеся этот вопрос, Клэр выдохнула с облегчением и впервые залпом выпила целый бокал вина. И это, и сам вопрос ошарашили Мишеля Буайяра. Первоначально он не мог найти ответа. Лицо его в этот момент напоминало лицо мужа, узнавшего о десятой беременности жены.

– Что побудило тебя об этом спросить? – со сталью в голосе сказал Буайяр.

Клэр впервые испытала на себе всю силу того страшного командного голоса, который исходил от ее деда при общении с другими сотрудниками цирка. В разговоре с ней он никогда не был строг или груб, всегда будучи ласковым и теплым. Эта резкая смена тембра и частоты произношения слов в отрицательную сторону поставили Клэр наравне со всеми другими подчиненными Буайяра, сломали всякие родственные границы, удерживавшие это отношение. Но все же, собравшись с мыслями и решив идти до конца с выяснением данного вопроса, Клэр ответила:

– Алекс уже больше недели доматывается до меня, пытаясь что-то выяснить. Буквально подходит ко мне и спрашивает насчет каких-то твоих тайн.

– И что же ты ему отвечаешь? – с той же сталью спросил Буайяр.

– Правду, конечно же. Я ничего не знаю. Я бы и тебе не сказала про эти случаи, если бы не появление новоприбывшего. После этого Алекс как с цепи сорвался. Всего за два дня он успел десятки раз ко мне подойти. Ты мне еще говорил, что он ночью пристал к тебе с желанием выяснить личность новоприбывшего. Не кажется ли тебе, что в этом есть какая-то подоплека?

– Не переживай, девочка моя, – снова смягчившись, произнес старик, – не забивай себе голову пустой и ненужной тебе информацией. Александр сам не знает, чем ему заняться. Тайн никаких у меня нет. Тайны могут у него быть. Быть может, он подворовывает и пытается так к твоему, а через тебя и к моему, кошельку подобраться. Во всяком случае, если он вновь к тебе пристанет с подобными непонятными расспросами, то немедля обращайся к сотрудникам охраны.