– Огюст, послушай, тут такую шутку вспомнил, сейчас расскажу, – будучи уже под большим градусом, обратился Сюлар к одному из цирковых акробатов, Огюсту Бо, – ты когда-нибудь бывал в Барселоннете? Нет, точно не бывал! Так там так грязно, что, думаю, не пора бы назвать город Бернадеттом, а? Ха-ха-ха!

И все в таком же духе. Огюст смотрел на заливавшегося пьяным смехом Сюлара и искренне не понимал, как в его больном организме может выдерживаться столько дешевого коньяка. Меж тем, в вагоне находились еще и не упомянутые ранее артисты. Среди них был, например, Венцель Лорнау, старший сын Густава Лорнау, главы семейства Лорнау. Венцель был известен своим мастерством наездника, до того ловкого, что мог управлять лошадью, сидя вниз головой, будучи пристегнутым ботинками к стремени. Это всегда вызывало ликование публики, и если на афишах было написано имя Венцеля Лорнау, то билеты раскупались за несколько часов. Сейчас же Венцель сидел за столом вместе с симдором, то есть экстремальным эквилибристом, Жаком Турнье, и активно обсуждал прошедшие в Марселе дни.

– И, значит, сажусь я на лошадь, – с жаром рассказывал Венцель, одновременно поглощая жюльен, – собираюсь ехать на манеж, как, вдруг, смотрю, а на мне трико-то не то совершенно! Тема выступления – небеса, все в белом и синем, а я напялил красное трико, серый камзол, лошадь мне вообще дали какую-то рябую. Смотрю – ржут, как эта лошадь, парни Блез с Карлом! Вот братья-то, а! Нигде не сыщешь! Только они так могут подставлять!

– И как ты им потом отомстил? – с интересом спросил Жак.

– А как тут еще можно поступить! Облил водой на репетиции! Смотрю – репетируют партию, я украдкой, подговорив Клода, подымаюсь на мостик, который на самом верху, где монтажеры сидят. За мной по ведру воды тащат братья поумнее – Герман и Феликс. А вода ледяная, бррр!

– И что дальше было?

– Я гляжу сверху на этих остолопов – репетируют, ничего не подозревая. Даю команду мальчикам – и они выливают на братьев воду, ха-ха! Они так опешили, что заорали, как бешеные. Это услыхал Буайяр, подошел к ним, наорал на них, те просто в замешательстве, показывают наверх, будто их оттуда обили. Буайяр смотрит наверх – никого, мы уже удрали к тому времени. От этого им еще больше влетело от старика – заставил неделю мыть манеж, раз так любят воду!

Жак и Венцель залились смехом, как к ним подошел Альфонс Лорнау, по привычке с сигарой в зубах.

– Как дети малые, ей богу, – усмехнулся Альфонс и присел за столик к друзьям, – вместо подшучиваний друг над другом, лучше бы с новоприбывшим удосужились познакомиться.

– Так это было дня четыре назад, дядя! – с обидой произнес Венцель и продолжил поглощать жюльен, который почти уже остыл.

– Да и не было времени даже у нас к нему подойти, – подхватил Жак, – вы хоть скажите, каков новоприбывший-то?

– Вот сам подойдешь к нему и спросишь, – ответил Альфонс, забирая бокал, наполненный коньяком, у официанта, – я не Бернадетт, чтобы сплетничать.

– Скажите хоть одну вещь, – с интересом сказал Венцель, – он в какой класс определен? Мы не слыхали, чтобы его в первый или второй определяли, иначе бы новость прогремела, как гром среди дня.

– Неужто уродец? – снова подхватил Жак.

– Я вам сейчас по лбу настучу, – раздраженно ответил Альфонс, – откуда мне знать, в какой класс его определили? Я говорил с ним еще до того, как его забрали к Хозяину…

– Ух, интересно, что же Хозяин ему сказал…

– Мне больше интересно, как новоприбывший себя повел, когда встретился с Хозяином. Просто я в первый раз чуть в штаны не наложил от страха…

– Да ты не единственный такой, ха-ха! Да, Венцель?