– Итак, Омар, – уже очень холодным, стальным, безразличным и монотонным голосом обращался Мишель Буайяр, управляющий делами цирка, – ты находишься в цирке «Парадиз» – самом большом цирке в мире. У нас играет свыше тысячи артистов всех жанров, для всех возрастов, для всех категорий граждан, от богатых до нищих. Не хватит целых суток, чтобы осмотреть все шатры и посетить все развлечения. Ты попал сюда по милости, и должен ценить это. Работать в цирке очень почетно, мест у нас много. И для тебя, разумеется, найдется работа. Но для начала тебе необходимо увидеться с директором нашего цирка – господином Пьером Сеньером. Он изъявил желание посмотреть на свое приобретение.

– Он в этом шатре? – спросил Омар. Голос его звучал слабо.

– Что? А, нет, нет. Он живет в другом месте. Но не об этом, – Буайяр осмотрел Омара с ног до головы, оценил внешний вид и физическое состояние. – Хотя…знаешь, что, давай-ка ты лучше для начала посетишь двоих наших специалистов, которых видят в первую очередь все новоприбывшие артисты. Я говорю про врача и портного. Мне нужно скорее оповестить хозяина, так что тебя проводят. Клод! Клод, черт тебя подери!

На зов Буайяра прибежал весьма высокий черноволосый мужчина лет сорока, одетый в ливрею. В руке держал что-то похожее на небольшой кнут. Отдышавшись, этот человек смирно встал перед Буайяром, готовый к поручению.

– Вот, Клод, это – Омар бен Али, новоприбывший, личная собственность хозяина! Проводи его к доктору, потом к портному, надо мальчику форму изготовить.

– Понял ваше поручение-с, – с фальшивой улыбкой произнес Клод и, взяв Омара за руку, повел в известном ему направлении.

Омару было тяжело идти, поэтому он часто спотыкался, озирался по сторонам, пытаясь хоть что-то разглядеть, однако глаза отказывались выполнять свою прямую функцию, заложенную природой. Единственное, что мог разглядеть ослабший араб – бесконечные небольшие темно-синие шатры, расположенные по обе стороны неширокой дорожки, по которой протекал путь бен Али. «В шатрах этих, должно быть, артисты местные проживают», – подумал Омар, представляя, как будет жить в таком же.

Клод поначалу молчал, стараясь аккуратно вести новоприбывшего, но не удержался и заговорил:

– Ты, верно, не понимаешь нашего языка, а болтаешь только на своем – сказочном, – с долей иронии произнес Клод, мельком бросив взгляд на араба, – тяжело тебе придется, но ничего…у нас даже русский есть в цирке, быстро научился.

– Неверно думаешь, – преодолевая тупую боль в затылке ответил Омар по-французски, чем привел Клода в секундное оцепенение, – свободно говорю по-французски, немного понимаю по-итальянски и по-латыни…

– Чт…что ж, – сглотнув от потрясения, пробубнил Клод, возобновив шаг, – тогда тебе будет значительно…легче, я думаю.

На это Омар ничего не ответил, лишь продолжил медленно идти к месту назначения – шатру врача. Шатер этот находился метрах в ста от того места, где железный облучок высадил бен Али. Его уже можно было весьма четко рассмотреть. Это был достаточно большой, больше похожий на генеральскую палатку тент, поскольку характерного для цирковых шатров купола не было. Навес, выполнявший функцию крыши, был прямой, без выпуклостей. Было несколько квадратных вырезов, выполнявших функцию окон. Подходя уже ко входу в шатер, Омар своими полуоткрытыми глазами смог увидеть, что подобие двери у него не тканью создавалось, а чем-то более плотным, возможно, даже деревянным, поскольку было заметно, что по бокам этой «двери» были квадратные шесты, по виду очень тяжелые и явно предназначавшиеся для какой-то конкретной цели, а не для показа внешней красоты. Характерный также был у врачебного шатра цвет, отличный от всех остальных – чистый белый, но без опознавательных знаков. Видимо, уже сам цвет шатра, сильно выбивавшийся из окружения (шатер, у которого высадили Омара, был бело-красный), для всех работников и артистов цирка был указанием на врача.