– Ну хорошо, раз вас уполномочили, то давайте вести переговоры, – он вручил небольшую бумажку покупателю. – Это квитанция, в которой вы должны написать сумму, которую я смогу забрать в банке за продажу товара. Также на квитанции необходимо поставить печать официального приобретателя, а также его подпись или подпись его поверенного.

– Так, насколько мне не изменяет моя дурная память, то мой доверитель обещал выплатить за товар пятьсот франков, верно?

– Все верно… – унизительно согласился Жёв и чуть опустил голову.

– Так вот, ввиду того обстоятельства, что вы все-таки так расхвалили товар, да и я вижу, что вы не солгали, месье Сеньер согласился увеличить сумму выплаты до восьмисот франков, – с издевательской улыбкой на лице произнес Буайяр и написал маленьким карандашом озвученную сумму. – Итак, вы согласны на заключение сделки? Времени на обдумывание у вас было предостаточно за прошедшие две недели, поэтому отвечайте сейчас.

– Согласен, – почти без раздумий ответил майор. – Только у меня к вам возник один вопрос. Он не дает мне покоя, и я хотел бы, чтобы вы честно дали на него ответ.

– Я вас слушаю.

Жёв демонстративно откашлялся, после чего спросил:

– Как в квитанции вы обозначите купленный товар?

– Хах, вы задали очень смешной вопрос, майор! Как же можно обозначить? Честно говоря, я никогда не выбирал дважды подряд… Давайте поступим так: я выпишу вам еще один маленький документ, в котором араба обозначу как купленного чернорабочим на предприятие месье Сеньера, который станет его попечителем. Но ведь есть еще и квитанция, правда? В ней мы легализуем сумму, которую вы должны будете получить. И необходимо вписать в квитанцию товар, только какой? Хм…О! Напишу – верблюд, и никто не придерется! Вы согласны? Я удовлетворил вас таким ответом?

– Да… благодарю…

Ответ Буайяра ввел Жёва в легкое исступление. И пока первый лазил в свой дилижанс, дабы поставить печать на документах, второй стоял неподвижно. Уж не этого точно он ожидал. «Человеческую жизнь подменять верблюжьей и из милости продавать за восемьсот франков! Да и к тому же такому человеку, с такой профессией! Совершенно не удивительно будет, если так же, как и с верблюда, с него потом сдерут кожу! Ох, зря Омар отверг мои советы! Настанет час, когда ты перестанешь терпеть такую жизнь…» – творилось в голове у Жёва эти несколько минут. И тот факт, что переговоров как таковых почти и не было, еще сильнее изумлял его. Из раздумий его вывел Буайяр, вручив подписанную и заверенную квитанцию за продажу верблюда. Еще одним документом было письменное согласие Пьера Сеньера выступить попечителем Омара на неопределенный срок. Омар не имел ни гражданства, ни каких-то документов, полноценно удостоверяющих личность, кроме копии записи в учетной книге общины, заверенной имамом, а также записи в перечне пленников Жёва, поэтому никаких гражданских прав и свобод у него не было. Так что сравнение с верблюдом, произведенное Буайяром, оказалось вполне уместным. Жёв взял бумаги очень слабо, так, что они чуть было не выпали из рук.

– Ну-с, вот и все! – ухмыльнулся старик Буайяр, протягивая руку майору. – Хочу от имени месье Сеньера выразить большую благодарность за сговорчивость и столь успешную сделку! Особенно благодарю за то, что переговоры прошли быстро и без конфузов. Теперь вы свободны от тяжелой ноши и можете спокойно продолжить службу на благо нашего государства! Уверен, вам станет куда легче!

– Возможно… – единственное, что смог из себя выдавить Жёв, слабо пожимая руку Буайяру, так же, не снимая перчаток. Однако сейчас перчатки Жёву были необходимы для того, чтобы не замарать свои руки невидимой грязью с рук этого ухмыляющегося старика.