Он принудил себя подняться. Темнота успела придавить окрестности. На воле промозгло. Надеясь движениями разогнать по телу стынущую кровь Гера начал подпрыгивать, махать руками, подбадривал себя полудикими воплями, хотя мерзнувший рот открывался плохо. Было желание с охотой распрощаться, вернуться в деревню, отогреться на русской печи, но не стоило добраться до деревни в темноте, освещая путь карманным фонариком. Трогать водку он не стал, в медицине немного разбирался, знал, что на самом деле водка не согреет, зато пьяным мог замерзнуть. Он вспомнил было о ветеринаре Лене, а прежние чувства к ней не возникли, вот до чего доканывала окружавшая обстановка, холод. Будучи пацаном ему доводилось проводить ночи в подвалах домов, когда убегал из дома, но в подвалах такой стужи не было, на охотах ночевал под открытым небом только летом, и был вместе с приятелями, и всегда навеселе, не как сейчас, лежал до безобразия трезвым. Сказывалось и то, что городская жизнь в квартире с удобствами избаловала, развратила. Он вспомнил, что дед сказал: в тайге человек жизнь начинает осмысливать, – однако Гера сейчас все и всех проклинал, на этом его мысли заканчивались.

Так он и маялся всю ночь. Когда дождался утра, то самочувствие было хуже, чем после перепоя, соображал плохо, сам не мог объяснить, почему все же решил идти к избушке, не повернул к деревне. Гера поджарый, сух телом, обычно походка у него быстрая, сейчас едва тащился, создавалось впечатление, что его гнали под конвоем, заковав в кандалы.

Правда, когда впереди подал голос Трезор, то Гера слегка оживился, скинул на землю объемистый рюкзак, чтоб не мешал. Кого пес облаивал? Как и вчера, пес лоботрясничал, пришлось пинать его ногой и орать: «Ищи, дармоед!» Угрозы подействовали, пес утащился вперед, и вот лаял.

Кобель торчал под раскидистой сосной, повернувшись к стволу задом, глядел на приближавшегося к нему нового хозяина, временами откидывал снег и мерзлую землю резким движением задних лап, словно демонстрировал сучкам свою отвагу, перед тем как броситься ради них в драку, изредка взлаивал.

Ну и обозлился Гера, увидев это собачье представление! Едва удержался и не наградил пса зарядом дроби. Подойдя к псу, он занес ногу, намереваясь от души съездить сапогом по собачьим ребрам.

И как раз в этот момент с сосны, под ко торой стоял пес, сейчас и он, сорвался глухарь и понесся прочь. Замерев, Гера обалдело смотрел вслед, даже не пальнул вдогонку, с запозданием стало ясно – хотя кобель лодырь, а стоит к его поступкам относиться более чутко.

Второй раз он оживился, увидев ровный по кругу, глубокий погрыз на стволе рослой осины, осталось поработать немного и дерево повалится. Кое-какие нужные на промысловой охоте сведения, полученные от деда, оставались в голове Геры, сообразил – бобры, и, похоже, работала партия, где-то поблизости могла быть нора. Снова проснулась надежда на быстрый успех, однако после неудачной охоты на выдр он начал понимать – не стоит рассчитывать сразу добыть зверей, затаившись поблизости. В том месте, где звери выбирались из воды, застывший возле берега ледок был поломан, дальше от речки по склону к осине тянулась примятая полоска снега, и Гера не сомневался – бобры снова выберутся, решив догрызть осину. От жилых мест он отошел на порядочное расстояние, пожалуй, уже можно ставить капканы, так решил, один установить в воду, где начиналась тропинка, для подстраховки второй капкан поставить возле ствола осины, и бобр непременно попадется.

Капканы, которые дал дед, показался Гере ненадежным, пружины совсем слабые. Он стал взводить пружины на капкане купленном. Надо взводить сразу обе пружины. Освободив поверхность от снега, Гера прижимал дно капкана к земле, давил на пружины обеими руками, наваливаясь всем телом. Пружины на этом капкане наоборот оказались жутко тугими, капкан в мягковатую землю вминался, норовил выскользнуть, сил не хватало справиться. При второй попытки полуоткрытые дуги капкана защемили Гере пальцы. Взвыв от боли Гера кое-как защемленную руку освободил, нажимая на пружины коленками, в сердцах швырнул капкан в ствол осины, потом тряс рукой, боль прогоняя, шевелил пальцами, проверяя их сохранность. Одумавшись, он капкан подобрал. Но пропало всякое желание снова капкан устанавливать. И к капкану надо крепить железную цепочку, чего он не удосужился сделать заранее, другой конец цепочки крепить к колу, кола тоже не было, надо вырубать, потом забивать в землю, без такой страховки попавший в капкан зверек уйдет, капкан унесет. В конце концов он решил добраться до избушки, в ней расположиться, уже потом думать о промысле.