Усевшись за стол, мы были окутаны заботой Серафимы Тимофеевны. Она постоянно нам что-то предлагала, пыталась накормить всё сильнее. Для неё хороший обед – один из признаков проявления любви. Мы обедали и разговаривали. Ей было интересно всё о нашей жизни: когда у нас, наконец-то, будет свадьба, когда мы переезжаем в дом, как дела у меня на работе и как идет бизнес Коли. Серафима Тимофеевна спросила обо всём. А мы послушно отвечали, вернее, Коля отвечал. Я просто поддакивала и улыбалась. Все эти вопросы меня тревожили. Я снова задумалась о своей жизни.

– …Лиза, ты отдыхать пойдешь? – голос Коли вернул меня из моих мыслей в реальность.

– Что? А, нет. Я лучше Серафиме Тимофеевне помогу с уборкой, а после у камина посижу.

Главной прелестью этого дома был камин. Настоящий камин, который топится дровами, у которого есть дымоход. Когда я увидела его в первый приезд, я чуть с ума не сошла от восторга. До этого я видела только декоративные электрические камины. И это было жалкое зрелище. Ни потрескивания дров, ни запаха горящей древесины, да и искусственный огонь выглядел удручающе. Другое дело – настоящий камин. Особенно, когда можно сесть рядом с ним и любоваться огнем. Еще и живая елка недалеко от него стоит. Просто гостиная деда Мороза какая-то.

– Правильно, дорогая. Сейчас посуду помоем и выпьем кофе у камина. Я его тоже очень люблю. Коленька, принеси-ка нам дров, пожалуйста. И иди отдыхай с дороги.

– Сейчас всё сделаю, бабушка.

И чмокнув Серафиму Тимофеевну в щёку, Коля ушёл за дровами. Я занялась уборкой, включила теплую воду и начала мыть посуду. Я давно заметила, что это отвлекает меня от грустных мыслей. Звук воды и монотонная работа.

– Лиза, у меня же посудомоечная машина есть, зачем ты сама моешь?

– Ой, извините, я просто задумалась. Да и мне нравится мыть посуду, я так расслабляюсь.

– Ты устала в дороге? Может тебе тоже прилечь? Камин и до завтра подождет.

– Нет-нет, я всю дорогу проспала, совсем не устала.

– Хорошо, дорогая. Тогда я сварю нам кофе. У меня как раз есть еще тортик в холодильнике, причем «Бедный Еврей», как ты любишь.

Я только улыбнулась, мне всегда была приятна забота Серафимы Тимофеевны. Она меня воспринимала как члена семьи с первого дня знакомства. Я ей понравилась, это чувствовалось. А она нравилась мне. Она была идеальной бабушкой. К сожалению, моих бабушек и дедушек в живых уже не было, поэтому отношение Серафимы Тимофеевны ко мне я очень ценила.

Я закончила с посудой и пошла к камину. Коля уже разжег его, и дрова потихоньку потрескивали. Какой же приятный звук. Я села на пол перед камином, стеклянный экран разделял меня с огнем, делая безопасным мое близкое нахождение к нему. Из кухни с огромным деревянным подносом в руках шла Серафима Тимофеевна. Она наотрез отказалась от моей помощи со словами «Мне так приятно за вами ухаживать». На подносе стояли две большие чашки ароматного американо и два куска торта очень внушительных размеров.

– Вы думаете, мы с ними справимся? – с улыбкой указала я на куски торта.

– Вечер длинный, нас никто не торопит, так что справимся обязательно.

Серафима Тимофеевна поставила поднос на пол и села рядом со мной на ковер, скрестив ноги по-турецки. Я наблюдала за этой хрупкой женщиной. Ей было чуть за семьдесят, но она выглядела гораздо моложе. Она одевалась в уютные свитера, свободные рубашки, носила укороченные брюки или юбки-миди. На ней всегда были изящные украшения из жемчуга или бирюзы. Ничего особенного в этих украшениях не было, но они так красиво дополняла ее образы. Никаких длинных цветастых юбок, балахонистых платьев и платков. Скромно и гармонично – вот что можно было сказать о ее гардеробе и внешнем виде. Я всегда удивлялась этому, Серафима Тимофеевна абсолютно не вписывалась в образ милой деревенской бабули.