– Да некогда нам… теплицу доделывать надо.

– Как вас зовут?

– Дилором… Диля…

– Диля, вы всё равно к этому придете к утру. Ночью боль разыграется со страшной силой. Лучше ехать сейчас, чем в два часа ночи. Езжайте!

Очень неохотно уходила. Даже оглянулась два раза у калитки в нерешительности. Но утром я снова увидела её на пороге. Рука её была зашинирована и перевязана.

– Спасибо вам. У меня оказался сложный перелом какой-то косточки. Если б вы не надоумили меня ехать сразу в больницу, не знаю, что б со мной ночью было… Сколько я вам должна?

– Да ладно…

– Ну тогда вот вам гостинцы!

И она выложила на стол несколько яиц, два пирожка и кулек с домашним творогом.

Я сглотнула слюну.

Начало было положено.

От рождения мне мало было свойственно чувство страха. Ксения Григорьевна объясняла это тем, что в моем роду по линии матери, была очень сильная молитвенница. Благодать сохраняется до потомков седьмого колена.

Мои коллеги удивлялись моему самообладанию в достаточно сложных ситуациях, и я не могла им объяснить, что среди живых родственников «крыши» у меня нет.

Я уверенно чувствовала себя и днем, и ночью, и в своем служебном кабинете, и на вызове, и один на один с крутым адвокатом, с высоким начальником, и даже с вооруженным преступником. И никому не признавалась, что подобное поведение было следствием не самодисциплины и жесточайшего самовоспитания, а интуитивным знанием, что мой час смерти еще не пришел.

О своём бесстрашии я упомянула не для того, чтоб похвастаться.

Не зря серьёзный представитель преступного мира зябко передернул плечами, вспоминая свой визит в эту деревню. Обстановка в этой деревне была действительно странная.

Выходишь за ограду и погружаешься в какую-то морось. Как бы это объяснить по-русски…

Однажды мы с мужем ездили к его родственникам в Орловскую область. По дороге заезжали к его деловым партнерам по производству железок для сельскохозяйственной техники.

Так получилось, что одно из предприятий, изготавливающее эти железки, было в паре десятков километров от всемирно известной православной обители – монастырского комплекса. Уладив дела, мы заехали в монастырь, устроились в гостинице для паломников, утром позавтракали в трапезной, немного постояли на службе и решили ехать дальше.

Но муж почему-то не поехал вслед за паломническими «Икарусами», а решил сократить дорогу с помощью взятого с собой дорожного атласа.

Уже через десять минут следования мы поняли, что заблудились. И попали куда-то не туда. Конец апреля, только что была температура под тридцать, я даже ветровку сняла. А здесь, где мы ехали, вдруг стало холодно, и в лесу на обочинах дороги показался грязный снег.

Когда стали показываться деревни, было такое ощущение, что мы попали в середину тридцатых годов прошлого века. Такие же домики, так же одеты люди, машин не стало вокруг…

У меня вдруг заныла голова в правом виске. И было еще одно ощущение, что все какие-то сонные. Медленные и сонные люди без выражений лица, сонные дворняги, не слышно птиц, которые в конце апреля особенно радуются весне.

Повинуясь интуиции, я попросила мужа остановиться и спросить у первого встречного, правильно ли мы едем. К удивлению мужа, пожилой мужчина сказал ему, что указанного в атласе населенного пункта, после которого следует выезд на федеральную трассу, поблизости нет. И как выехать на федеральную трассу, он не знает. Мы ехали дальше, наконец попалась заправка. Я знала, что на заправке всегда точно знают, что и где расположено. Но и заправщик сказал, что ни одного из указанных в атласе населенных пунктов здесь нет. И повторил, что не знает, как можно выехать к федеральной трассе.