Интерес был взаимным. Петр Иванович чувствовал, что и ей любопытны его рассказы о Москве, впечатления о путешествиях. Она охотно отвечала и на его вопросы.

Петр Иванович наслаждался общением с этой удивительной девушкой.

Со временем стал чувствовать, что не только он, но и Жозефина ждет этих встреч, тянется к нему и с неохотой расстается, когда приходит время возвращаться в отель.

Он встревожился. «Зачем? Зачем мне это?»

Исчез его хороший сон. Подолгу не мог заснуть, перебирал в памяти их встречи, прогулки, разговоры. С ним явно что-то происходило. Он словно проснулся. Ожил. В голове крутилась цитата из любимого в молодости Тагора – «и раскрылся весь мир перед ним, как огромный красивый цветник».

В ней ему нравилось все. Темные смеющиеся глаза, легкая походка, жесты, манера одеваться, аромат терпких духов. Все влекло, все манило. Так хотелось к ней прикоснуться. И так боялся этого внезапно вспыхнувшего желания.

Порой ловил на себе ее особенно внимательный, даже, испытующий взгляд. Взгляд, в котором сквозило что-то обволакивающее и нежное. Бархатное и призывное. Казалось, она ждет от него каких-то важных слов, жестов, даже действий и недоумевает, почему он так нерешителен.

Чувствовал, что возникла какая-то нить, соединяющая их. Она, эта нить – такая тонкая, такая хрупкая, что может оборваться в любой момент, от неосторожного слова, движения, взгляда. От любого дуновения. Был деликатен, событий не торопил.

В который раз задавал себе один и тот же вопрос – «почему она выбрала его? Зачем? Вправе ли он, в его возрасте, поддаваться своим чувствам? Что он может дать ей? И нужно ли это ему? Ведь у него прекрасная жена, взрослые дети».

Петр Иванович был настолько охвачен вдруг нахлынувшими на него острыми ощущениями, что стал опасаться, что его настроение заметит жена. Но та была целиком занята своим лечением, и он успокоился. А муки совести его особенно не терзали. В конце – концов, это невинное приключение, ничего особенного.

Свои чувства к Жозефине Петр Иванович старался не проявлять. Общения с ней ему было достаточно. Приятно было ощущать себя помолодевшим и интересным для юной женщины. Вернулись давно забытые ощущения полета, восторга, ожидания неведомой радости.

Находился во власти новых переживаний. «Влюбился, как мальчишка. Старый дурак. Ну, а дальше-то что?»

Пришел день, когда Жози, так он теперь ее называл, расставаясь с ним, неожиданно сказала, что назавтра улетает. Кокетливо прищурилась: «До встречи, Пьер, жду вас в Париже».

Когда она улетела, ощутил в душе пустоту. Пропал интерес к прогулкам. Валялся в номере, шурша газетами, читать которые не хотелось. Думал только о Жозефине.

Понимал всю бесперспективность развития возникших романтических отношений. Мириться с этим не хотелось. Не хотелось расставаться с такой красивой сказкой. Считал, что жизнь, подарив ему встречу с Жозефиной, обошлась с ним слишком сурово и несправедливо. Поманила, растревожила. Лишила покоя. А ему это надо?

Вспоминая встречи с ней, жалел, что не решился хотя бы обнять ее, поцеловать. Спрашивал себя: боялся получить отказ и потерять ее? Или элементарно трусил, оберегая себя от возможных осложнений?

За всю свою жизнь Петр Иванович никогда не изменял жене. Хотя он любил компании, общество женщин, ему нравилось их внимание к нему. Поговорить, даже немного пофлиртовать он любил. Но реальная измена жене всегда представлялась ему чем-то не столько безнравственным, сколько физически нечистоплотным, гадким и отвратительным.

В Москву Петр Иванович возвращался загоревшим, похудевшим, внешне даже помолодевшим. Душа же была измотана бессонницей и мыслями о ней. О Жозефине.