Когда я опустился взглядом на ее крохотные красные ногти на ногах, в голову снова полезли нежеланные воспоминания. Когда-то я целовал эти пальчики – такой трепет они во мне вызывали. Касался их языком, пока Даша смотрела на меня со смесью испуга и вожделения.

– Андрей… – позвала Даша. – Так что ты хотел сказать?

Она уже улыбалась уголком рта. Наверняка прочитала по лицу, о чем я только что думал. Я смутился. Но тут же воспрял – это же Даша. Что у нее получается очень хорошо, кроме как танцевать, так это вгонять людей в краску.

– Потом, – буркнул я. – Пока.

Как же это трудно. Она ведь знает, о чем я заговорю. Конечно, она догадалась, поэтому и оттягивает мгновение, оголяет ноги, смотрит на меня покорно и немного обиженно.

Я резко развернулся и пошел к калитке. Из-за спины тут же послышался перестук шлепок, а потом Даша схватила меня за руку.

– Что еще? – сказал я.

Грубо, да? Надо смягчиться.

Я вздернул брови так, словно мне очень жаль. Даша почти такое же выражение лица состроила, и сказала:

– Ты же не поедешь в таком виде через весь Крамольск?

– Брось, – сказал я. – Я не в общественном транспорте буду ехать.

– Нет! – воскликнула Даша, крепче сжав мою руку.

Ее ногти врезались мне в кожу. Тело пробрала приятная дрожь. Нет, я так больше не могу.

– Идем, переоденешься.

Даша потянула меня за руку, но не преуспела, ведь даже при ее развитых мышцах, она была слабее меня.

– Во что? – спросил я.

– Я дам тебе папину одежду.

Ох, черт, там еще и ее родители. Правда, к такому нам было не привыкать.

Когда Даша перестала меня тянуть, я сказал:

– Ладно, идем, – и сам пошел.

Даша, если и возликовала, то виду не подала. Она выбежала вперед, но около двери остановилась, дожидаясь, пока я ей открою. Что я и сделал. Всегда это делаю, со всеми женщинами. Не могу иначе, так папа научил.

Она скользнула в дом, и крикнула, чтобы я просто захлопнул дверь. Я повиновался. А когда развернулся обратно, увидел, что Даша бросила полотенце на ближайшее кресло и посеменила вверх по лестнице.

Да какого хуя?

Я бессовестно наблюдал за ней, пока она не обернулась. А потом наблюдал, но смущаясь.

– Ты в холле будешь раздеваться?

Почему она не сказала «переодеваться»? Зачем она со мной играется, если видит, что я хочу из игры выйти?

– Даша, прекрати со мной…

– Что? – воскликнула она, выпрямившись. – Заигрывать? Поверь, Андрей, если бы я хотела, чтобы ты меня трахнул, ты бы уже был без штанов.

От прямоты ее слов мне поплохело. Впрочем, чего еще от Даши ждать? Это она сегодня еще очень мягкая. Обычно рубит с плеча… вот, как этой фразой, например.

Чтобы не рассориться, я решил перевести тему на что-то другое.

– А где мама с папой? – спросил я.

– В городе.

Отлично. Просто превосходно.

– Я все же рекомендую тебе переодеваться в другом месте, – сказала Даша, обернувшись, и нежно ведя ладонью по широкому перилу лестницы из темного дерева. – Потому что у нас панорамные окна, так что если ты…

– Я понял.

– Славно, – кивнула Даша, и продолжила подниматься.

Я дождался, пока она окажется на втором этаже, и лишь затем взобрался по лестнице.

Когда я оказался около единственной открытой двери, Даша как раз выходила из другой комнаты.

– Держи, – сказала она, сжимая в руках ворох одежды.

Я потянулся к нему, но Даша проскользнула мимо меня в дверной проем, и бросила вещи на кровать. Мне пришлось зайти.

– Я сейчас вернусь, – сказала Даша и, не дожидаясь ответа, скрылась за дверью.

Тяжко вздохнув, я провел рукой по мокрым волосам. Обычно люди с мокрыми волосами выглядят паршиво, как дворовые псы. Из всех я знал лишь одного человека, кому такое шло. Себя. Стоило зачесать их пальцами назад и вид делался красивым – я был словно с обложки. Мама часто шутила, что мне стоило идти в модели. Я верил, что и на этом поприще достигну успеха, так что ее шутки воспринимал серьезно. Но позже понял, что люблю более активную деятельность, чем стоять и терпеть уколы булавок.