Пятеро друзей сидели вокруг костра и молча курили трубки. Охитека витал где-то в облаках, не смотря на совершенно невозмутимый внешний вид, но они знали друг друга всю жизнь, их было не обмануть. Женатые друзья прекрасно понимали Охитека, они помнили то своё состояние влюблённости, как удар молнии, как первая охота… И всем сердцем принимали выбор своего вождя, он не был обычным человеком – и его девушка тоже должна быть необычной. Наконец, все разошлись, но Охитека не хотелось спать, в нём бурлила кипучая энергия, горячая кровь пульсировала во всём теле, а в голове застряла строчка какой-то песни, легенды, он не знал, где он её слышал, а, может, сочинил сам: «Глаза твои подобны бескрайнему лугу, покрытому молодой травой только что умытой первым весенним ливнем…».

Он пошёл к реке и несколько раз пересёк её узкое, но бурное течение, а потом улёгся на песок под кустами на берегу. И тут он увидел силуэт девушки, и даже прежде, чем лунный свет отразился от её волос карминным всполохом, он почувствовал, что это Найра. Но куда она направляется ночью одна? А вдруг у неё есть возлюбленный, и она идёт к нему? Все эти и тысячи других вопросов проносились в голове Охитека, а тело уже действовало: он бесшумно пошёл за Найра. А потом больше двух часов наблюдал за входом в схрон, похожий на жилище Онейды, когда она жила отдельно от племени, куда вошла девушка. И вспоминал бабушку-лекарку. Сюда ли его должны были привести её слова?

Это действительно была Найра. Весь её привычный выстроенный мир рухнул сегодня из-за чужаков, таких больших, воинственных, агрессивных. В прошлом году во время их приезда она ещё была девочкой, и Кэлетэка не настаивал на её присутствии в стойбище, а ей было интереснее беседовать с Уокэнда, чем участвовать в празднике, где всегда лилась кровь. Крови она боялась, поэтому старшие сёстры всё время над ней смеялись, видимо это и послужило толчком к её занятиям со знахаркой. А теперь кровь подчинялась её умелым рукам. Она же всем сердцем желала себе судьбы, как у Уокэнда. Быть рядом с племенем, но не внутри него, быть всем нужной, но оставаться свободной… И теперь только в ней она видела своё спасение.

Кэлетэка прямо сказал, погладив её по голове, что Охитека – это лучшая партия, которую он только может пожелать своей дочери, в дальнем конце вигвама рыдала младшая сестра, всем своим маленьким сердцем возненавидевшая соперницу. Если бы ещё впереди был год помолвки, то, возможно, получилось бы избежать свадьбы. Вдруг она разонравилась бы Охитека? Уж она бы постаралась так сделать. Но она знала, что осейджикау увозят своих невест сразу к себе, а свадьбу играют через четыре месяца. И ещё ни одна невеста домой не возвращалась…

– Помоги мне, мудрая Уокэнда, я не хочу выходить замуж!

– А чего же ты хочешь, девочка?

– Я хочу как ты, лечить людей

– Ты и будешь лечить людей. Этого никто у тебя не отнимет.

– Но я хочу жить одна, как ты.

– Одиночество – это выбор. А между чем выбираешь ты?

– Между замужеством и свободой.

– Быть замужем – это любить одного, быть свободной – любить всех, но невозможно любить всех, пока ты не познаешь любовь одного.

– Но ты же не была замужем!

– Но я любила так, что духи даровали мне выбрать одиночество.

– А я должна выйти замуж за нелюбимого…

– А у тебя есть любимый?

– Нет

– Так полюби своего мужа

– Я не знаю его, я боюсь его

– Так узнай его! Скажи, его люди – они боятся его?

– Нет.

– Как к нему относится твой отец? Может, он его боится?

– Он говорит о нём с уважением…

– А что говорят мальчики, прожившие у осейджикау год?

– О, они смотрят на всех осейджикау с восторгом.