И, в гордом трауре, гробы.
Мы сами забываем знаки
Рукопожатий и кивков.
Лишь пистолет в дрожащей лапе —
Нам повод для чужих грехов.
Здесь, уповая на разумность
Безумных в виражах машин,
Мы Гуманизм поймем как грубость,
А глупость – как полет души.
Надеясь – кто-то, может, стерпит,
Благословя в слезах, – простит…
Мы – дети, что играют смертью,
Зажав Вселенную в горсти…

От войны – до войны

А от войны и до войны —
Как от заката до рассвета…
И росчерком судеб ракета
Сгорает в крике тишины…
И воронью уже видны
Поля, заваленные тризной…
И содрогается Отчизна
В дни от войны и до войны..!
А от войны и до войны
Погоны тянут перекличку.
И в ненависти – нет различий:
Большой ли, маленькой страны,
Где от войны и до войны —
Два такта сердца. Вдох и выдох.
И Смерть торопится на выход
Под пенье пуль из-за стены…
Ведь от войны и до войны —
Табак и котелок со снедью.
Приходят письма вон к соседу,
А от моих – и не видны…
А от войны – и до войны —
Часы и дни… Четыре года
Всё шла кровавая работа,
Что бы дожить до той весны!
Там, от войны и до войны
Тогда казалось – мир надолго.
Но не успели даже волки
Оголодать, как снова мы
Сжимаем кулаки. И лица
Перекосило от вины.
И снова матерям не спится
От отголосков той войны…

Ответ на стихотворение донбасской поэтэссы Ирины Горбань «О человечности»

А кто-то —
пытается нас устыдить…
К рассудку
взывает кто-то,
К Скрижалям:
не лги,
не кради,
не убий!..
Лежит на снегу пехота…
За нею – просёлки,
поля и дома,
В подвалах —
их жёны, дети.
И Правда для них
на сегодня одна —
Чтоб выжить на этом свете;
Чтоб град был обычным – как снег или дождь;
Чтоб ночью не ждать обстрелов;
И чтоб за версту всем видна была ложь;
Чтоб белое – стало белым;
Чтоб дети без страха ходили в детсад —
Их детства никто не отнимет;
Чтоб эта дорога, ведущая в ад,
Быстрей заросла полынью…

Щастя

Это – Счастье – когда ты дома.

Это – Счастье, в нём рядом – дети.

Это Счастье – тебе знакомо,

И так дорого всем на свете!


Это – Счастье – пройтись с друзьями.

Это – Счастье – журавель в небе.

Это – Счастье. И было – с нами…

А теперь его просто нету.


Щастя нет – и не стало счастья

В повзрослевших глазах ребёнка.

Его стёр оружейный «ластик»

И разрыв прилетевшей бомбы.


И Бедою дома накрыло,

В них дымами вползает Лихо…

Здесь – для жителей – Счастье было.

А теперь – меж домами – тихо.


Лишь цивиркнет кузнечик робко

В огороде под бузиною.

Но уже зарастает тропка

Вся крапивой да лебедою.


Вот такой теперь – город Счастье —

Скоро полностью с карты сгинет….

Только кукла с табличкой «Настя»

У разбитой лежит витрины…

Вспоминание мёртвого снайпера

Под утро подошли к селу. Всё тихо.
Я винторез свой снял и автомат…
Пристроил к тыну СВДшку Тихон —
Мой лучший друг. Мой – просто – старший брат.
«Не ссы, Игнат, возьмём село без боя!
Там – старики. Да доньки их с детьми.
Пошарим в хатах. Барахло – с собою.
Себе вон – куртку новую возьми.
Едой затарься. Молодух потискай.
Потом – к погосту. Там у нас и сбор.
Но – не стрелять. Вдруг ополченцы близко…»
Погладил он винтовочный затвор;
И мы, скрываясь в зарослях малины,
Прошли в село. Там были три часа.
Мне этот день казался очень длинным…
И к вечеру забылись те глаза
Девчушки рыжей в платьице коротком —
Его я очень быстро разорвал
За клуней. И своей ладонью потной
Зажал ей рот. Потом – на сеновал…
Мы затаились средь крестов могильных.
Над головами не слыхать пичуг.
Истыкал Тихон веточками пыльник —
Он снайпер. Он молчит. И я молчу.
Его в Нововолынске ждёт Оксана,
И нас обоих – старенькая мать…
Вон чья-то тень. Но я пока не стану
Её из СВДшки проверять.
Мы ждём добычи более серьёзной:
Здесь скоро мимо «Скорая» промчит.
А там – «колёса». Метадон, возможно.
Вот наша цель. А то, что там врачи —