Странное чувство. Я ведь и из Жана сделала сувенир.

Рано мне на корриду, гуапо. Мне удобнее в загоне без подвигов, май френд.

Голые мужские ноги ступают по джунглям. Черт, это же мои ноги, и это же я в мужском обличье пробираюсь сквозь заросли у берегов Амазонки. Судя по чернющей растительности, которая покрывает мое тело, меня легко можно принять за обезьяну.

Господи, что только ни творит потерявший любовь человек! Я вот аж до погружения в прошлую жизнь дошла. И она (или мое воспаленное воображение?) водит меня на лоне реальной природы под носом у крокодилов, а мимо моего собственного носа шныряют попугаи. Какие же они яркие, а как забавно перешептываются!

По размеру попугаи-говоруны раз в пять больше Кеши, который живет у моей нетолерантной подруги и знает одну только фразу: «Ты мне нравишься». Смотри-ка, этим я точно нравлюсь: совсем не боятся, а один – зеленый с синим лбом и желтой грудкой – примостился совсем рядом и прямо-таки в глаза заглядывает. Можете себе представить улыбающуюся птицу? Речь сейчас именно о такой.

Птицу точно такого же окраса, но грустную, я видела минувшим летом в отпуске в парке живой природы в Коста-Бланке в Испании. Попугаище сидел в клетке неподвижно и смотрел в одну точку, а я с трудом сдерживала слезы от его вида, хотя особой нежности к птицам никогда не питала. Подруга тогда засняла этот эпизод на видео и теперь грозится выложить его на YouTube под заголовком «Маша и дергающаяся нижняя губа, или Птичку жалко».

Эту же амазонскую птичку жалеть точно не стоило: казалось, она была счастливее любого известного мне человека, и когда я отвечал на ее пристальный взгляд, она застенчиво прикрывала «личико» крылышком – показалось, или она правда хихикает?

И тут проводник по прошлой жизни, как назло, отвлекает меня своими расспросами о происходящем вокруг и вынуждает оставить попугаев, погружая еще глубже в прошлое, чтобы получить ответы на вопросы, за которыми я, собственно сюда и пришла.

Какими они могут быть у 30-летней свободной (читайте: одинокой) женщины? Дело, конечно, сердечное. А если точнее, то дело не идет. Сколько времени мне еще будут мерещиться эти карие глаза, и сколько еще ночей, чтобы уснуть, я буду представлять, как мою щеку нежно поглаживает жгуче-черная борода с просветами седины не по годам?

Ответ на этот вопрос я ищу сейчас здесь… вот уже на рынке, где держащая меня под руку женщина интересуется ценой одеяла из альпака. У моей спутницы смуглая, прямо как у Него, кожа, длинные черные косы, большие темные глаза и пухлые губы. Как же мне не хватает похожих губ, которые по утрам целовали, рассказывая, что на завтрак приготовлен лимонный пирог, а вечером сводили с ума жаркими прикосновениями под ритмы Реггетона.

На женщине белая рубаха, через которую видно соблазнительное очертание упругой груди. Другая часть одеяния – несколько разноцветных юбок разной длины, они совсем не полнят ее: женщина невероятно стройна, что здесь, похоже, редкость, потому как мужчины на нее сейчас так и смотрят, а во взгляде продавщицы читается зависть. Или, может, это все мне просто кажется, потому что… я влюблена… то есть влюблен в нее по уши.

Проводник спрашивает, кем мне приходится эта красотка. И я отвечаю, что женой, а находящийся рядом со мной ангел-хранитель – это же мой покойный дед Иван – объясняет мне, что ее душа впоследствии переселилась в того, кого я не могу выкинуть из головы в этой далекой от Латинской Америки жизни.

Последняя забавно закрутила нашу историю, дав Ему родиной тот же солнечный континент, меня же явив на свет на окраине бывшего Советского Союза. Ну, по крайней мере, теперь понятно, откуда во мне любовь ко всему, о чем в оригинале говорят на испанском.