Когда часы пробили десять, Родриго решил, что они достаточно времени потратили на изучение дома и хранящихся здесь бумаг и, так как выступать лучше было бы как можно раньше, заявил, что им стоит подготовиться к завтрашнем переходу и после отправиться спать. Эта мысль не вызвала никаких споров.

Ранним утром все трое проснулись почти одновременно – хотя спать, когда бодрствует Пьер и при этом не пытается скрыть этот факт, задача практически невыполнимая – и, не откладывая дело в долгий ящик, быстро подготовились к отправке в путь. Пребывая в достаточно хорошем настроении, они ступили на дорогу, которая должна была привести их к городу.

– Пьер, чем ты умудрился так набить свой рюкзак? – от взгляда Родриго не ускользнуло, что лямки рюкзака Лапуреля были сильно натянуты. – Я надеюсь ты не слишком сильно сглупил? Повторюсь, неприятности с местным отребьем нам ни к чему.

– Не переживай так. Я вполне ясно понял эту мысль при её первом появлении. В подвале у старой задницы, помимо побрякушек, также есть неплохая коллекция вина, а мне кажется, что на обратной дороге в Европу меня будет мучить чертовски сильная жажда, которую сможет утолить только прекрасное вино.

Дорога в города не принесла никаких приключений. Единственным значимым событием было то, что набравший серьёзный запас коллекционного вина Пьер должен был признать ошибочность своего решения. Чем выше поднималось солнце, тем сложнее для него становилась его ноша. В свою очередь Родриго и Джон игнорировали все его слёзные просьбы о помощи, которые время от времени разбавлялись проклятиями, адресованными всему миру в целом и неправильной погоде в экваториальной Африке. Лапурель сдался, но этот процесс занял довольно длительное время. В конце концов Джон высказал мысль, что, если они заблудятся, то у них, благодаря стараниям Пьер, не возникнет проблем вернуться в дом Филиппа. Благо маловероятно, что местные птицы смогут утащить выкинутые бутылки. Пьер в свою очередь посоветовал не воровать шутки у грязного предателя Жерома.

До города добрался только один трофей. Его Пьер отказался выкидывать из ностальгических соображений. Это вино было родом из Прованса, и Лапурель поклялся, что вернёт его на родину, где оно найдёт покой, которого заслуживает – на дне его бокала. На этот раз Джон не удержался от проведения параллелей с Летучим голландцем.

Далее события развивались стремительно. Перед походом в земли бунси Родриго позаботился, чтобы во всех окрестных городах находились его люди. Поэтому, после того как незадолго до полудня они пришли в пункт назначения, и Родриго у первого встречного мальчишки узнал название города, он уверенно направился в центр города. Там он быстро нашёл отель, где должны были быть его люди. Появление в отеле компании приятелей вызвала небольшой переполох. Руководитель находящегося в городе отряда сначала не поверил своим глазам и потом долго извинялся за свою нерасторопность, оправдываясь тем, что возможное возвращение экспедиции ожидалось не ранее чем через неделю. После того, как он взял себя в руки, его действия были безукоризненны. Он быстро устроил друзей в лучшие номера гостиницы. Сообщил остальным отрядами, что их наниматель вернулся и всем необходимо возвращаться в Киншасу. Организовал транспорт для их возвращения в столицу. Он даже смог раздобыть доктора и предложил путешественникам проверить состояние своего здоровья, чтобы при необходимости можно было бы оперативно организовать необходимый им уход в Киншасе и после возвращения в Европу. Родриго и Джон отказались от последней услуги. В свою очередь Пьер заявил, что он уверен в наличие у него возможно не одной редкой болезни и необходимости показаться врачу, если не ради себя, то по крайней мере для того, чтобы у науки осталось описание его редких недугов. К некоторому сожалению, помимо солнечных ожогов, многочисленных мозолей и комариных укусов, врачу удалось выявить у него только симптомы обезвоживания. Пьер принял ту правду, что уровень знания у местных медиков находится на уровне «пристрелить пациента» и европейские врачи обязательно обнаружат у него интересную симптоматику. Успокоенный этой мыслью он тоже отправился отдыхать.