Невысокого роста, слегка располневший, сеньор Альварес, в отличие от сеньора Рикардо, несмотря на графский титул, в общении с молодым торговцем с первой встречи вёл себя благожелательно, без надменности и показной снисходительности.

Выбранная интендантом тактика быстро принесла свои плоды – как только на главной площади к каменному собору прибавились каменные кабильдо и дворец губернатора, поселение, согласно правилам, получило статус города, а интендант был повышен до губернатора.

При мысли о предстоящей встрече с сеньором Альваресом где-то в глубине души Анри зашевелилось неосознанное беспокойство. Оно было непонятным, ведь, в отличие от многих других управителей колоний в Тьерра Фирме, с которыми Анри приходилось иметь дело, встречи с губернатором Белисе были приятны, несмотря на то, что раскошеливаться на дары сеньору Альваресу приходилось не меньше, а порой даже и больше, чем для других.

Граф Альменара был всегда любезен и предельно доброжелателен. Не раз деловые беседы переходили в дружеские, заканчивавшиеся партией шахмат. Наивысшим проявлением губернаторского благоволения молодому преуспевающему торговцу явилось приглашение на торжество в честь дня рождения контессы Луисы – младшей дочери графа. Более того, во время очередного танца, к немалому удивлению Анри, он был удостоен вниманием сеньора Альвареса и даже почтён рассказами о шалостях контессы Луисы и её старшей сестры Исабель.

Конечно же, Анри не пришёл на праздник без подарка. Его золотое ожерелье с подвеской из перуанского изумруда удостоилось похвалы даже от графини Альменара – супруги сеньора Альвареса и матери обеих контесс. С сеньорой Каталиной Лили-Идиакис-и-Эгиа до этого Анри сталкивался пару раз во время бесед с губернатором, но, даже не имея возможности взглянуть на графиню, он мог с абсолютной уверенностью сказать, что она испытывает к нему какую-то особенную неприязнь. Однако, что пробудило её в сеньоре Каталине – осталось загадкой. Возможно, Анри сумел бы найти правдоподобный ответ, да только он не особо искал, а просто принял этот факт к сведению. Зато отношения с графом Альменара можно было бы назвать дружескими, с поправкой на разницу сословий.

Ещё с первой встречи с сеньором Альваресом в должности интенданта Анри размышлял над тем, чем было вызвано благожелательное отношение графа. В то время он уже был достаточно богат и владел несколькими кораблями, да и заслуги в обороне и развитии поселения имел, но ведь надменный тон сеньора Рикардо всё это не изменило. Поломав голову, Анри пришёл к выводу, что тактичность и дружелюбие графа – не более чем проявление большого ума и предприимчивости опытного администратора, ибо отношения свои с торговцем он явно построил согласно старинной мудрости, гласившей, что пчёлы летят на мёд. Только глупец отдаляет и настраивает против себя тех, кого намеревается использовать. Уметь ладить с людьми и хорошо в них разбираться – это очень полезная способность не только для правителя, но и для торговца, и обладал ею не только граф Альменара, но и Анри. Во всяком случае, он в это верил, так как до сих пор не ошибался. Потому и не питал особых иллюзий насчёт искренности губернаторского дружелюбия, видя главную его причину в немалой выгоде, которую сулило городу и лично сеньору Альваресу благоволение сеньору торговцу. Однако Анри нравилось иметь дело с губернатором, и не столько по причине его тактичности, а прежде всего потому, что тот всегда держал данное слово.

Анри повернулся к дворцу и скользнул взглядом по проёмам аркады балкона, а затем вниз, остановив его на стражнике, скрытом в тени высоких сводов галереи. Прислонившись к стене возле разукрашенной узорами распахнутой двери под каменным гербом рода Альменара, тот лениво оглядывал окрестности. Приближение офицера заставило солдата встрепенуться. Идальго бросил ему пару слов и повернулся к Анри, призывая подойти. Тем временем стражник скрылся в дверном проёме, но вскоре вернулся в сопровождении немолодого дворецкого и мальчишки лет пятнадцати. Дворецкий учтиво поклонился Анри: