– Не заводись,– перебила полицейского Ольга, которая после инцидента долго сохраняла задумчивую немногословность.– Любое общество основано на насилии и унижении личности коллективными интересами. Это неизбежно. Суть государства предполагает жестокость и насилие, о чем бы ни говорили социологи и политологи. Это мелкий, но системный эпизод. Небеса не упали на землю, и ничего нового не произошло.

Они говорили о чем угодно: о пустяках, погоде, заносчивости легионеров, но старательно обходили обсуждение того, что только что пережили. И Ольга была благодарна Серому, который в этом подыгрывал. Она физически не готова была об этом говорить, даже вспоминать и думать о произошедшем не было сил.

С удивлением она отметила для себя, что ей нравится эта прогулка… В последнее время часто грезилось, что когда-нибудь вот так, под руку, будет прохаживаться с любимым человеком по вечернему парку, разговаривая на отвлеченную философскую тему. Этого еще не было в ее жизни: сначала из-за работы, в которой она растворилась на годы, а потом из-за того, что рядом не оказалось того самого человека. И пусть она держала за руку не суженного, а малознакомого сослуживца, пусть тишина и безлюдье парка им подарил комендантский час в обезумевшем городе, но звезды где-то за непроницаемыми тучами горели самые настоящие. И шуршание прелых листьев под ногами, и влажное дыхание ветра, и теплое крепкое плечо рядом были подлинными! Как ей хотелось удержать иллюзию, которая так томила в груди и ласковой слабостью сковывала движения.

– Не хочу в это верить! Уже не хочу, отказываюсь,– тревожил низким голосом тишину аллеи Серый.– Ведь, если так рассуждать, все потуги поддерживать закон превращаются в какую-то игру со множеством условий, но без всякого смысла. Если закон не является первостепенным условием существования общества, то как мне дальше выполнять свой долг, чему служить? Я прекрасно понимаю, что наш мир катится в пропасть, что люди с каждым годом не становятся лучше. Мы погрязли в цинизме, жестокости и пороках, но это можно стерпеть, когда твоя жизнь посвящена светлым идеалам. Но если идеалов нет, тогда ничего не остается…

– Ты так и не рассказал про третью причину,– напомнила Ольга, ощущая, как неотвратимо растворяется легкий налет романтичности, навеянный прогулкой.– Ты говорил, что вся эта возня могла возникнуть из-за «черного лебедя», то есть какой-то случайности, или из-за гонки за активом. А что за третья причина?

– Новая сила,– быстро ответил полицейский, не дав ей договорить.– Этот вариант даже обсуждать нет смысла. Если появился еще один игрок, сопоставимый по потенциалу с существующими столпами власти, бросивший вызов системе, и претендующий на передел власти… нам в этой истории ловить будет нечего.

– Ты говоришь о каком-нибудь мафиозном картеле или иностранной спецслужбе?

– Не-е-ет,– он настойчиво потянул ее на боковую тропинку, которая уводила в сторону сверкающего иллюминацией входа в подземку, давая тем понять, что их путь подходит к концу.– Бандиты и иностранные спецслужбы всегда присутствуют со своими интересами где-то на задворках. Куда ж без них: они часть системы, и играют по правилам. Новая сила – это те, кто игнорирует правила, способен их сломать… Тайная религиозная секта с фанатиками, способными к самопожертвованию … Экстремистская группировка каких-нибудь анархистов с очень продуманной идеологией и массой последователей…

– Да ну,– Ольга даже засомневалась, говорит ли полицейский серьезно, или разыгрывает ее.– Это же какая-то канспирология дешевая…

– Вот именно!– повысил голос Серый.– Новая сила, которую никто не воспринимает серьезно, которую не замечают, пока она не станет реальной угрозой. Когда я еще контактировал с комитетчиками и серьезно рассматривал карьеру в их ведомстве, у меня было много приятелей в их системе и доступ к не слишком закрытым материалам. Я много читал их методичек и инструкций… Очень интересные, очень конкретные и практичные материалы. Была среди них одна методичка, которую я тогда пробежал очень по верхам, даже, наверное, не дочитал. А потом часто вспоминал ее, и жалел, что пропустил.