Мышь выглянула из-под навеса, созданного верхним ярусом. Судя по всему, Мелкий рыдал. Еще и соплями гремел. Что ж. Добро пожаловать во взрослую жизнь. Мышь потянулась. Встала – даже почти без сопротивления, вау.

– А сам ты чего в заначку полез?!

– А ты ребенка не воспитываешь! Целыми днями в Норе сидишь!

– У меня сердечко больное!!

Взять четки с собой? Или оставить в Норе, чтобы было желание вернуться? Может, пойти сегодня в кардигане? Не, в подмыхе дырка.

– А у нас Война на пороге! Мелкому автомат в руки и срань эту черномазую из страны вытравлять надо!

– Ну не так же грубо…

– А он говно малюет!

Сверху раздался особенно громкий всхлип. Мышь хотела бы утешить брата, но какой смысл? Если он не прогнется сейчас, это будет повторяться каждый вечер. А потом и утром, и днем, и вообще ему жизни не будет.

Хлопнула входная дверь. Пискнул телефон. Мышь медленно, по привычке растягивая предвкушение, взяла его, о-о-очень медленно опустила взгляд на экран и расплылась в улыбке. Ян желал ей доброго утра.

– Маленький? – Мамочка даже не успела нанести утреннюю маску – видимо, ссора занялась с самого пробуждения. Мышь знала, что такое бывает. И знала, что лучшее решение – делать вид, что ничего не замечаешь. И избегать атак хвоста.

– Маленький, ты там плачешь?

Нужно было собираться, но Мышь все смотрела на сообщение. Новое, большое, увитое смайликами и скобочками, как старомодное платье – финтифлюшками. Да ладно, она же раньше проснулась. Еще есть время.

– Мышоночка, он плачет?

– Вроде да.

Мамочка подошла к их кровати, коснулась края одеяла. Если Мелкий пытался реветь беззвучно, то получалось у него плохо. Слабак. У профи надо было учиться.

– Папа ушел, – да, для него, наверное, это было хорошей новостью, – ты плачешь?

Сколько можно повторять? Ну конечно, он плачет. У него вроде как мечты рушатся, вера в себя, тыры-пыры. Мышь отвернулась, чтобы не светить своим довольным лицом и продолжила читать. Ян желал ей удачи в Клетке и давал напутствие, как «опытный хвостонос»:

ЯН: не игнорируй его. Тебе нужно понять, что ему нравится, а что нет. Следи за собой)) и поймешь, что он не хаотичен:)) слушай его. Попробуй его почувствовать. Посочувствовать. Договориться)

Мышь взглянула на тяжёлый мерзкий отросток, на чешую, острую, как заточенные пики…они ненавидели друг друга слишком сильно, чтобы это могло сработать.

Но раз Ян сказал…

– Маленький, тебе же в Клетку.

Из-под одеяла донеслось не то что-то неразборчивое, не то кто-то щас по губам получит. Мамочка обернулась на Мышь, но та пожала плечами. Воспитание – точно не ее.

– Маленький, Папа переживает за тебя просто. Слышишь?

Да ладно, вот кто научил его таким словам?

– Он боится, что у тебя работы не будет, – Мамочка погладила одеяло там, где предположительно были ноги сына, – а работа нужна. Как у Мышоночки. Она вот будет врачом и вылечит мамочкино сердечко.

– Не хочу быть врачом!

– А чего ты хочешь?

Мелкий похлюпал носом еще прежде, чем ответить. Он наверняка был обижен и зол на весь мир, но ему уже хватало зрелости понимать, что рациональное зерно в словах матери есть.

– Плакаты хочу. Рисовать для класса. Как Лёша из девятого «В».

– Ну и рисуй, Зайчонок.

Мышь даже печатать ответ перестала. А Мелкий высунул голову, красный от духоты, зарёванный, сопливый. Уродец.

– Занимайся, чем хочешь. Только Папе не рассказывай. Он у нас впечатлительный. Боится, что ты себе жизнь испортишь.

– Я не порчу!!!

Да ладно, ну все одеяло уже в соплях.

– Я тоже так думаю, Маленький. Но сейчас, пока ты еще умеешь немногое, люди будут говорить, что ты зря тратишь время, что лучше бы тебе найти другое занятие. Более земное. Понимаешь?