– А почему бы не отправить их сюда, фельдфебель? – Бросая кислый взгляд за плечо штабного унтер-офицера, спросил командир группы. – Смотрите какой дождь.

– Автомобиль будет крытым, так что дождя вам нечего бояться. В него установят деревянные скамейки, это стандартный пехотный вариант.

– И все же, – напирал Винклер, – почему именно возле ворот, ведь дождь?

– Вы правы, господин гауптман, – со странными нотками снисходительности ответил фельдфебель, – дождь! Он беспрерывно лил всю ночь и, смею заметить, и сейчас не собирается заканчиваться, а у нас в гостях, как вы, наверное, уже знаете, сам фюрер и дуче. Командование запланировало устроить совместный парад наших и итальянских войск, но этим утром стало ясно, что после ливня по здешним дорогам практически невозможно ни ездить, ни ходить. Разумеется, парад никто не станет отменять. А что касается вас, то при всем моем уважении к командующему, мы и так сделали все возможное и невозможное для организации вашей поездки. Вы же не станете осуждать нас за то, что безопасность фюрера для всех нас важнее?

Поверьте, на аэродром, где стоит его самолет, даже птички сейчас влетают с личного разрешения господина Раттенхубера22, а вам, смею заметить, было позволено даже заночевать здесь. Пожалуй, единственное, что я еще могу для вас сделать, так это для того, чтобы вам не мокнуть зря на КПП, попросить охрану аэродрома прислать посыльного в тот момент, когда из армейской разведки прибудет ваш конвой. А сейчас разрешите мне покинуть вас, будьте готовы к полудню…

Посыльный прибежал в десять минут первого. Он доложил заспанному, приподнявшемуся с ящиков гауптману о прибытии сопровождения, и принес офицерам, о спасибо заботливому фельдфебелю, три солдатских дождевых накидки.

Выйдя из наружу, группа Винклера повторно вспомнила штабного офицера Фолькера, говорившего им сущую правду. На улице, в самом деле, творилось что-то невообразимое. Почва уже просто не могла впитывать в себя столько влаги. Подходя к КПП аэродрома, офицеры поняли, что отыскивать мелкие места, перепрыгивать или переступать что-то в этом пузырящемся водяном месиве, не имеет никакого смысла! Все вокруг было одной огромной лужей. Офицеры ответили на приветствие часовых и, заметив у бывшего, судя по всему, некогда хозяйственным складом кирпичного здания ожидающую их команду, отправились к ним.

Сидевшие на мотоцикле солдаты были неподвижными. От горячего двигателя шел пар. Похоже, даже мощному агрегату было очень непросто толкать трехколесную машину по этой треклятой глинистой грязи.

У стоявшего за мотоциклом странного трехосного автомобиля с загнутым книзу капотом, топтался старший группы сопровождения. Увидев приближающихся офицеров, он чуть откинул назад капюшон и лениво козырнув, доложил: «господа, прибыли в ваше распоряжение, я – лейтенант Гафн».

– Стоило ли мокнуть? – Здороваясь, сразу же попытался наладить контакт Винклер. – Сидели бы в кузове. Что это за «зверь», лейтенант?

– Армейский тягач L2H143, господин гауптман, с 60-тисильным мотором. Мы, в разведке, таскаем на нем свои задницы, а в войсках к нему иногда даже цепляют противотанковые пушки. Эта погода как раз для него, господа, дороги сегодня схожи с раскисшим мылом. Нас дважды стаскивало в канаву.

– Путешествие предстоит непростое, – вклинился в разговор Бауэр, – не лучше ли было бы воспользоваться, ну скажем, «Panzerspähwagen»? Я недавно в полной мере оценил его положительные стороны.

Лейтенант медленно перевел взгляд на говорившего, но не спешил с ответом. Через несколько секунд он лишь еще немного сдвинул капюшон назад и, явив коллегам-офицерам ожег на три четверти своего лица, криво ухмыльнулся: