Молодой человек вспомнил самопроизвольно включающийся магнитофон.

– Странного? Да нет. Ничего странного. А почему вы спросили про пистолет?

– Я не спросил, я сказал. Но тебе наверно интереснее не «почему», а «как». Как я про него узнал.

– Да вы правы, – согласился Андрей, решив, на всякий случай, ничему больше в этой жизни не удивляться. По крайней мере, сегодня. – Действительно, интересно как вы про него узнали.

– Ты веришь в экстрасенсов?

Андрей неопределенно пожал плечами.

– В принципе ты прав. Из тысячи гастролирующих провидцев и целителей, вряд ли найдется хоть один настоящий. Их и было то, настоящих, Нострадамус, Ванга, Мессинг, да еще может с десяток тех несчастных, чья анонимность для потомков успешно сохранена инквизиторскими кострами. Не всегда средневековыми.

– Значит вы экстрасенс?

– Какое все-таки мерзкое слово… Конечно мне далеко до Нострадамуса, но скажем так, – в густой, аккуратной бороде священника едва угадалась легкая, самоироничная усмешка, – предсказаниями я бы смог зарабатывать на жизнь. Причем вполне честно.

– Скажите… А вы верите в бога? – спросил молодой человек и даже сам удивился своему вопросу.

Отец Михаил оторвал взгляд от святой девственницы и с живым интересом посмотрел на Андрея.

– Тебе не кажется странным, спрашивать об этом у священно служителя, да еще находясь при этом в храме?

Понимая какую глупость сморозил, Андрей смутился.

– Извините, не знаю как это я. Сказал не подумав.

Оправдание получилось совсем детским и беспомощным, от чего он смутился еще больше.

– Извините.

– Не извиняйся, – священник не выглядел ни сердитым, ни саркастичным, – Ты прав. На самом деле, где, как ни здесь такие вопросы задавать. И кому, как не мне на них отвечать.

– Хм…

Андрей отвел взгляд от лица отца Михаила, вскинув на мгновение брови, облегченно и вместе с тем озадачено.

– Ладно, тогда я спрошу проще: Бог есть?

– Пожалуй, это не проще, а грубее. Но я отвечу. Только не обижайся, простой вопрос, простой ответ.

– Я не обижусь. Да или нет, вполне достаточно.

– Хорошо, отвечаю: Бога нет. Но он есть. Я не верю в него, но верой в него я живу. Такой ответ удовлетворяет?

– Скажем так, – явно подражая интонации собеседника, уронил Андрей, – у меня больше нет желания задавать вопросы.

– Во всяком случае, – понимающе усмехнулся отец Михаил, – могу сказать с абсолютной точностью, это не тот благообразный старичок с бородкой Маркса и глянцевой лысиной, восседающий на облачке в окружении херувимчиков.

– Значит все это обман? – обвел Андрей выразительным взглядом обстановку церкви.

– Ни в коем случае. Во-первых, это наша культура. Одно из лучших её проявлений. Во-вторых, пусть не точное, но искреннее стремление к Господу нашему. Не важно КТО он или ЧТО. Это наше стремление к свету. Может свет это и есть Бог, а тьма дьявол? А все остальные цвета лишь оттенки соединений этих двух начал. А может…

Отец Михаил оборвал вдруг себя на полуслове и помолчав мгновение уже совершенно другим голосом подытожил:

– Впрочем, разглагольствовать можно до бесконечности, но так и не прийти к единственно верному ответу. Тем более существует ли он вообще…

– Бог?

– Единый ответ. Заговор у тебя с собой?

– Да. А что не нужно было заносить его сюда?

– Какая разница. Подумай, стоило ли вообще её брать.

– У меня был выбор?

– Всегда есть выбор. Кроме рождения, и в некоторых случаях, смерти.

– А вы совсем не похожи на священника. По крайней мере, какими я их себе представлял.

– Я не всегда им был. Теперь положи лист на столик и иди.

– Скажите, – Андрей в явном смущении затеребил, то расправляя, то снова складывая заветную бумажку. – А свечку, ну чтобы за упокой, куда лучше поставить?