– Нет, пусть лежат. Когда хетты пойдут во вторую атаку, они будут мешать им соблюдать строй. – Продолжил подсчёт, стараясь не наступать на убитых. В итоге получилось, что убито двести тридцать один человек, с учётом двадцати тяжелораненых, которых добили из милосердия. В пропасть сбросили лишь обгоревших, запах горелого человеческого мяса выворачивал наружу.

Из собранных стрел на поле боя лишь половина годилась для повторного применения. Ещё один такой штурм и мы останемся практически без стрел. Помощь от Шутарны в виде подкрепления, стрел и припасов еды, я ждал уже завтра. Это при условии, что мы отобьём второй штурм в случае атаки хеттов. Планируя захват Нарриша, я не учел многого: отвага хеттов и их количество поражало.

Лекарей, как таковых, у хурритов не было: умудрённые годами воины и бабушки лечили все травами. Одну из таких целительниц мы с Адой посетили в Вешикоане. Весь потолок старухи был увешан связками трав с различными запахами. Ада даже расчихалась и вскочила пулей наружу, забыв зачем пришла. Старухи в основном врачевали женские болезни, а старики лечили ранения, полученные в битвах и поединках. Был такой знахарь и в моём войске, точнее с лучниками Супимата. Одноглазый старик с высохшим лицом, обходил раненых воинов, прикладывая травы к ранам и накладывая повязки.

Шулим привёл его ко мне, я и забыл про царапину на щеке, но эламит решил перестраховаться. Одноглазый выудил из своего холщового мешка листок растения, подозрительно похожий на подорожник, плюнул на него и налепил мне на щеку со словами:

– Быстро заживёт.

Рана Этаби оказалась серьёзной, одноглазый бормотал себе под нос, ковыряясь в плече моего друга остриём ножа. Этаби долго сдерживался, но под конец двинул старика по темени:

– Ты хуже хатта, этого гнусного племени от ослицы и шакала.

Знахарь не обиделся на тычок, лишь ощерил жёлтые зубы:

– Нельзя работать рукой, надо чтобы зажило, – ловко наложив повязку, предварительно напихав в рану курдючного жира, одноглазый поспешил к раненым.

Остывая от боя, хурриты, устав ликовать, занялись насущным: горели костры, варилась похлёбка, кое-где воины даже затянули победную песню, прославляя свои победы и понося врага.

– Шулим, найди все запасы «чараг» и спрячь в моём доме. Возьми с собой воинов, но не иди на конфликт с лучниками Супимата. Встал вопрос, что делать с убитыми хурритами: на родине павших в бою складывали в специальный склеп. Годы превращали трупы в скелет, подростков специально водили в такие склепы, чтобы они могли лицезреть героев. Умерших не в бою, хурриты хоронили, устанавливая вместо надгробья камень с выбитым клинообразным письмом.

– Придётся похоронить, их имена всё равно не забудут, – Супимат понимающе кивнул. Он уже начал спускаться по лестнице, когда мы услышали крик сторожевого с башни:

– Арха, к нам едет арха от хаттов.

Выглянув в проём бойницы, увидел, как в нашу сторону едет колесница в сопровождении двух всадников. Самое интересное было то, что у одного из всадников на высоком шесте развевалось белое полотнище.

– Арт, ты видел, – Этаби взбежал по лестнице и спешил ко мне.

– Белый флаг означает переговоры, а судя по колеснице к нам пожаловал предводитель войска. Ты останешься здесь, возьму Шулима и Супимата, – впервые Этаби не осмелился возразить, поняв по моему тону непреклонность моего решения.

Я не спешил выходить наружу: колесница продолжила движение и остановилась в пятидесяти метрах от стены. Меня поразило хладнокровие переговорщика – он находился на убойном расстоянии от моих лучников. Хеттский рог одного из всадников протрубил, привлекая наше внимание. Буквально в пятидесяти метрах от меня находился главный враг хурритов – царь Супилулиума I.