Вдобавок Мэн Фэн являлся обладателем феноменальной памяти: один раз увидев человека, запоминал его навсегда, не менее крепко запечатлевал в голове природные ландшафты: изгибы рек, горы, леса, озёра, дороги, степи.

Мэн Фэн появился на свет на берегу реки Янцзы в городе Фулин, едва ему исполнилось десять лет, с отцом, матерью, младшим братом переехал в Сиань, в неоглядный город, бывший когда-то столицей Циньской монархии.

Его отец получил от повелителя Линь Цзана высокую должность, за время служения государству Хань сделался одним из богатейших людей империи. Купил роскошное поместье с домами, больше похожими на дворцы, с обширнейшими сливовыми, яблоневыми садами, с глубоко вырытыми прудами, изобиловавшими рыбой, с извивистыми, искусно выложенными дорожками из камня и с целыми рощами дубов, магнолий.

Это непомерно большое имение с его доминами, садами, рощами по всей окружности было обнесено кирпичной стеной высотой около девяти локтей, толщиной в три локтя и представляло настоящую крепость. Мэн Фэн прожил в Сиане семь лет, здесь, пылко проникся великой мечтой объединения вокруг Ханьской державы всего Китая. К шестнадцати годам загодя был принят на негласную императорскую службу, через год отправлен на войну с горцами – кянами, на первой в жизни войне, направляемый опытными наставниками, приобрёл бесценные уроки по премудростям тайной деятельности и шпионажу.

Впоследствии ему доводилось иметь дело со многими врагами: с юэчжами, кянами, кушанами, но благодаря уму, таланту, он неизменно выходил в схватках с ними победителем. За годы непрекращающихся побоищ бывал, беспощаден к людям чуждым ему по крови, считая варваров лишь препятствием на пути к достижению высшей мечты.

За полтора года войны, «шедшей» между Хань и Хунну, войны – затишья, войны – безмолвия, в степи, особенно за последние полгода, во множестве посылались лазутчики. Они под видом крестьян-перебежчиков, монахов-даосов или просто потерявшихся в степи торговцев, настойчиво проникали в варварские земли, по крупицам собирали, выуживали их тайны. С добытыми скудными сведениями назад возвращались считанные единицы, передавали одни те же сообщения: у кочевников спокойно, крупных передвижений, скоплений войск не наблюдается, пограничные дозоры в составе не меняются, границу охраняют таким же наличием воинов, что и пять лет назад. Мало вестей было получено из двух их городов – столицы Кирети и самого дальнего северного города хуннов Гилюса, о существовании которого ханьцы знали, но не имели полного представления о нём, куда империя постоянно засылала шпионов.

Слушаясь приказа Минь Куня, повелевающего – спешно выехать на север, Мэн Фэн, находившийся в то время в южных рубежах, в очередной раз жестоко подавлявший восстание кянов, живо передал дела, в сопровождении ста всадников в начале лета сто семьдесят первого года прибыл в крепость Сэньду, где неотложно принят Минь Кунем.

Во время встречи, длившейся один день, Мэн Фэн по заранее изданному указу был уведомлён о назначении его заместителем Минь Куня, в двадцать девять лет с великой радостью вошёл в ближайшее окружение властителя Ханьской империи Линь Цзана. За время пребывания Мэн Фэна в крепости между двумя высшими сановниками потайного услужения в результате недолго тянувшихся бесед, разговоров возник единственно верный, по их мнению, план. Ими было принято решение собрать необходимое число воинов, сделать вылазку, напасть на сопредельные заставы, захватить как можно больше пленных, подвергнуть их изощрённо жестокому истязанию, этим попытаться хоть немного прояснить ситуацию: что на самом деле происходит у северных варваров? Для осуществления замысла из Сианя были вызваны пять тысяч копьеносцев, около трёхсот арбалетчиков, в дополнение к ним тысяча человек конницы.