На двадцатый день перед глазами утомившихся от многодневной скачки степняков показались очертания самого западного хуннского форпоста Иву.

Находившаяся посредине оазиса крепость, вся построенная из дерева, расположилась на низком широком холме. Огороженная со всех сторон частоколом из врытых в землю заострённых лиственничных бревен высотой до восьми локтей, она представляла собой прямоугольник длиной больше ста восьмидесяти шагов и шириной около ста сорока шагов. Внутри неё находились длинный большой дом наместника, большая казарма, бараки и дома для мирных жителей, кузница, конюшня, склады, ряд других построений, предназначенных для всевозможных нужд. С внутренней стороны крепости к тыну были приделаны подмостки из плотно подогнанных друг к другу окантованных тонких бревен, откуда защитники могли отражать штурм неприятеля.

Начинаясь с северной стены острога, находился небольшой овражек с протекавшей по нему ручейком, этот овражек по мере отдаления от частокола, вовсе исчезал.

На южных, западных стенах виднелись массивные ворота с толстыми крепкими запорами, с северо-западного угла стен протянулся овраг с крутыми откосами. К западу, на большом расстоянии от Иву, начинался редкий смешанный лес, тянувшийся на восемь – девять вёрст. На восток и юг от крепости на множество дней пути простирались выжженные солнцем пустынные солончаковые земли. Однако вся местность вокруг форпоста на пятнадцать – двадцать вёрст изобиловала ключами с прохладной чистой водой, бьющими прямо из-под земли, образуя спасительный оазис посреди безводной степи. Токмо внутри укрепления находились целых шесть родников, с лихвой обеспечивающих потребности жителей в воде. Земля в оазисе была сплошь покрыта невысокой, чуть ниже колен густой желтовато-зелёной травой, способной прокормить немалые тысячи голов домашнего скота.

Но хунны не держали домашний скот, кроме лошадей, ибо вокруг обитали тысячные стада сайгаков, дзеренов, привлечённых обилием влаги, травы. К северу от форта на самом краю леса находились больше десяти юрт, сооруженных для табунщиков и загонщиков

Гарнизон Иву состоял из ста двадцати пяти хуннских воинов, трёхсот двадцати воинов-римлян, служивших раньше в тяжёлой пехоте римской армии, двухсот двадцати трёх всадников – «варваров», воевавших в прошлом в римской вспомогательной кавалерии. Ещё в состав гарнизона входили сто тридцать три ханьских воина, возглавлямые бывшим тысячником шантунских копьеносцев Чжан Цзяо, отказавшегося три года назад закопать живыми в землю крестьян с их детьми, жёнами. Он вместе с двумя сотнями верных шантунцев изрубил двух императорских чиновников, их охрану, насчитывающую тысячу человек. Собрал близких сродников, семьи ратников, со спасенными крестьянами, тремя пленными хуннами, бежал к степнякам. В крепости проживали около пятисот мирных жителей, в основном это были дети, жёны римлян и шантунских перебежчиков. Численность лиганьцев, не считая ханьцев Чжан Цзяо, составляла пятьсот сорок три воина. Лиганьцами хунны называли не только римлян, но всех бывших всадников вспомогательной кавалерии, завербованных римлянами из разных этносов. Кроме самих римлян здесь находились представители таких народов, как галлы, германцы, бриты, испанцы, даки, сарматы и трое нумидийцев, звавшимися Гауда, Сабура, Дабар. Галлы состояли из таких племён, как эбуроны, арверны, эдуи. Германцы – из хаттов, кимвров, готонов. Бритты – из ютунгов, триновантов, сегонтиаков. Испанцы – из астуров, вакцеев, индигетов.

Все эти ратоборцы, вышедшие из разноязыких народностей запада, были остатками первого парфянского легиона римской армии, воевавшего с парфянами у предгорий армянских гор.