Шлем делался из кожи, он был невысоким, округлым, закрывающим заднюю часть шеи.

Войско делилось на тумэны, тысячи, сотни, десятки. Войском численностью в десять тысяч воинов командовали хунны, имеющие звание ваньцы, отрядом, состоящим из тысячи воинов, – гэдэхэу, соответственно, сотней – данху, десятью воинами – цецзюй. Кроме принадлежавших воину меча, копья, кинжала, небольшого круглого щита, сделанного из твёрдой, как дерево, кожи и заклёпанного с внешней стороны бронзовыми бляшками, у каждого десятого имелась булава, сделанная из дуба, с насаженным на конце железным шаром с маленькими неострыми шипами, у каждого пятого имелся малого размера боевой топор.

Примерно одну пятую часть хуннского войска составляли сяньбийцы, это было неудивительно, понеже хунну и сяньби, по существу, являлись одним народом. Они обладали общей культурой, имели единый уклад жизни, верили в одних богов, одинаково поклонялись солнцу, луне, вечному синему небу и матери-земле, говорили на одном языке, происходили от одних предков.

Строй, вооружение сяньбийского войска ничем не отличались от хуннского.

Но были различия между ними: в подавляющем большинстве сяньбийцы разговаривали на одном из диалектов хуннского языка, в отличие от хуннов, не держали рабов. Сяньбийка, если на войне убивали её мужа, могла выйти замуж за мужчину из любого сяньбийского рода, даже за хунна. Тогда как хуннская женщина после смерти мужа не могла выйти замуж вне семьи, она имела законное право выйти замуж за родных или двоюродных, троюродных братьев умершего супружника. Несмотря на это, хуннанки пользовались несравнимо большей свободой, чем женщины иных племён и народностей.

Небольшую часть в хуннском войске составляли дети и внуки ханьских крестьян-беглецов, принявших имя хунну и прошедших через воинские подготовочные лагеря. В эту часть входили ратники других этносов, таких как динлины, хагясы, юэчжи, ухуани, кяны. Все они считали себя хуннами, не щадя жизни, сражались за степную империю. Таким образом, в тысяче Ашины было двести сяньбийцев, десяток юэчжей и около тридцати ханьцев, разбросанных по всей тысяче. Надо отметить, среди хуннов, сяньбийцев встречалось много людей с волосами цвета соломы, рыжих с чёрными глазами, с плоскими носами или светлыми волосами, голубыми глазами, высокими носами и широкими скулами. Но большинство кочевников представляли собой азиатов с чёрными глазами с чёрными волосами.

Хунны погрузили, равномерно распределили по лошадям поклажу, оружие, доспехи, одетые налегке, попрощавшись, разъехались в разные стороны. Мэн Фэн с приданными ему пятью воинами, которых звали Хамис, Мо, Каун, Шаодань и Тутуньхэ, направился на север, в сторону Великого пресного моря Тенгиз – в город Гилюс.

Ашина поскакал ко второму стану, где его ожидали семьсот воинов. Примчавшись на второй стан, он объединил силы, имея под началом тысячу воинов, обогнул с юга Ханьхай-море (Гоби), и в спешке направил войско к форту Иву. Наскоро останавливаясь на водопой, делая короткие остановки только для того, чтобы перебросить седла с одних заводных лошадей на других, перейдя на сушёное мясо и воду, хунны турманом поскакали мимо редких аилов и несчетных стад кричащих куланов, мимо стелющихся по степи быстроногих дзеренов, бредущих монахов-даосов. Распугивая стаи степных дроф, поспешая, мчались мимо буддийских монахов-проповедников, несущих в степи слова непонятной для кочевников веры. Скакали уверенные в собственной силе, в непревзойдённом воинском ремесле, уверенные в силе выносливости боевых коней. Скакали, ощущая дух степной вольницы, полной грудью вбирая ни с чем несравнимый запах и ветер Великой степи.