До Артема дошло:

– Да ну нахер! Серьезно? Тебе что, действительно нравится эта быдло-пародия на Рейнольдса?

– Олег не быдло! Ты ему и в подметки не годишься.

– Да конечно, конечно, – язвительно протянул Артем, наслаждаясь гневным лицом Даши. Он забрал у бармена бокалы, передал один девушке, спокойно пригубил из своего, смакуя.

– И как оно?

– Что?

– Любить самосвал?

– Свали, мушкетер.

– Да черта с два. Я только начал веселиться. Горький мартини, общество остроумной леди, занятная беседа. Авось и адресок одной рыжули выменяю.

Даша удивленно нахмурила брови, а потом зло скривилась от понимания.

– Ты про Соню, что ль? Далась вам всем эта простушка, ничего же нет в ней!

"Ага. Значит, гопник тоже положил на козлика глаз. Тем забавней"

– Нас, мужиков, не понять. Так что, подкинешь адресок?

Даша задумчиво смотрела на него, постукивая наманикюренным острым ногтем по губам.

– Допустим, я могла бы найти ее для тебя.

– Но… – Артем всем корпусом подался вперед, наслаждаясь перебранкой.

– Но небесплатно.

– Хорошая попытка. Да только у меня в кармане только хуй да душа, что я могу предложить тебе?

Даша отставила бокал, поднявшись со стула, подошла к Артему, стала между его раздвинутых ног. Приблизив лицо, провела губами по виску, выдохнула в ухо:

– Ну что, смотрит он на нас? Не отстраняйся.

Артем включился в игру мгновенно. Ответил на ласку, потерся щекой о щеку, чуть ощутимо прикусил девичью мочку:

– Смотрит.

Даша провела языком по его губам, прошептала:

– Хорошо смотрит?

Он прикрыл веки:

– Сейчас треснет от злости.

– Хорошо.

Даша углубила поцелуй, весьма умело обходясь с языком.

– Я тебе позвоню.

На мгновение оторвавшись от губ Артема, бросила взгляд за спину.

– Один вопрос: зачем тебе этот божий одуванчик? Вряд ли она вообще умеет целоваться.

Даша снова прильнула к его рту. Артем позволил ей еще ненадолго перехватить инициативу, затем пропустил в руке шелковистые пряди волос, оттянул назад, заставив приподнять голову:

– Люблю во всем быть первым.

От прохлады кондиционеров тянуло сквозняком и по телу Артема вдруг пробежали мурашки. А может, это была судьба.

– Да заткнись ты, – рыкнула я на птичку, верещавшую над ухом, – достала уже.

Раннее утро никогда не действовало на меня отрезвляюще. Последние года четыре мой день начинался ближе к обеду. Каждый божий день. Ничего и никто не могло изменить эту традицию. Даже родители старались приезжать в гости на ужин, чтобы лишний раз меня не тревожить. Ведь с утра им грозила встреча с бездушным монстром, хищником, готовым вырвать их сердца и сожрать на завтрак.

И кстати, о нем. Живот предательски бурчал, разговаривал сам с собой и не собирался молча сносить плохое к себе отношение. Но, милый, я ничем не могу помочь. Придется терпеть. Кто ж знал, что сегодня я поднимусь и умчусь из дома до того, как Кристина поймет, в чем дело.

И ладно, горничная. Я удивила саму себя. Впервые в жизни завела будильник. Можно считать, что я уже взрослая? В двадцать один наконец-то стала самостоятельной? Или это разовая акция и сильно радоваться не стоит? Ух. Да я минимум на памятник заработала. Слепленный с меня, в полный рост, на постаменте. И надпись «Великолепной Дашуле от преданных поклонников». И чтобы цветы на нем никогда не чахли.

И я бы еще поняла, если бы вскочила в такую рань для какой-то высшей цели, не знаю, спасение голодающих младенцев Африки, или туристов с захваченного сомалийскими пиратами судна. Нет же, все намного проще. Криво усмехнувшись, я протянула про себя имя виновника, смакуя каждую букву. «Артемка». Этот гнусный тип, дерзкий нахал, бесцеремонный циник, с такой легкостью вынудил меня изменить своим принципам, будто я сама этого хотела. Он не просто вытащил меня из зоны комфорта, он сам проник в мою и завернул в теплое одеялко, каким-то образом заставив раскрыть душу. С ним не нужно было притворяться и строить из себя хорошую. Я могла быть собой, наглой и бессовестной сучкой, потому что знала: он еще хуже. И это отпускало.