С хищниками, словно с огнестрельным оружием, нужно уметь обращаться. А если не умеешь – лучше не экспериментировать. Целее будешь.

Взять меня самого: в жизни я спокойный и уравновешенный человек. Правда не обладаю усидчивостью, но много ли людей ей обладают? С точки зрения врачей я совершенно здоров. Ни психозов тебе, ни неврозов, ни депрессий, ни маниакальных состояний. Веду себя порядочно. Ненавижу подлость и обман. К славе и почестям отношусь равнодушно. В жадности и крохоборстве уличён не был. В отношении перечисленных качеств – весь пошёл в папу. Папа молодец, его уважают в обществе.

Но всё это не означает, что меня невозможно разозлить. Очень даже можно. И если кто-либо меня унизит, оскорбит, либо предаст, взяв на душу грех Иуды, то я, действительно, разозлюсь не на шутку. А далее начнут происходить интересные вещи… хм-м-м… порой весьма необычные с точки зрения философского материализма.

Обидчик легкомысленно полагает, что его поведение не будет иметь последствий.

Действительно, кто бы стал лезть на рожон, зная наперёд о грядущих неприятностях? Это всё равно, что стрелять себе в ногу. Раздробить выстрелом сустав, либо порвать связки, либо повредить важные кровеносные сосуды, обрекая ногу на гангрену «сухой» этиологии (некроз на фоне гипоксии тканей) и последующую ампутацию… – наличие подобной угрозы действует отрезвляюще, причём на всех подряд, включая конченых дегенератов. Ведь собственная шкура является несоизмеримо большей ценностью, чем расписные понты и прочая дребедень.

Чаще всего ход мыслей обидчика имеет следующий порядок: «Ну… опустил Лёшу в моральном плане… поглумился на потеху публике. Это ли предмет для переживаний? Лёша утрётся, да и кто он вообще такой? Правильно – никто. Одним обиженным больше, одним меньше, какая, в пень, разница?».

Однако я – вовсе не тот человек, о которого можно безнаказанно вытирать ноги. Эта немаловажная деталь, пусть и неприметная с первого, весьма поверхностного взгляда, играет главенствующую роль в дальнейшем развитии событий. Люди, привыкшие вести себя по-хамски, как правило, её игнорируют.

И очень даже зря.

В то время, пока обидчик занимается самолюбованием, сравнивая себя с разного рода суперменами и «суперстарами» («Jesus Christ Superstar»), в моём сознании начинает формироваться определённый алгоритм действий, похожий на график функции, начинающий медленное восхождение с нулевой ординаты по оси «Y» и заканчивающийся обрывистым падением вниз, символизирующим торжество справедливости. Отрицательному персонажу данный сюжет не сулит ничего хорошего. А если точнее, то наказание за наглость превращается для него в абсолютную неизбежность, становясь лишь вопросом времени. Незримой тенью детально проработанная модель негативного плана зависает над головой нехорошего человека, подобно дамоклову мечу, следуя за ним по пятам, подстерегая везде и всегда, днём и ночью, зимой и летом, постепенно срастаясь с его кармой и не оставляя даже малейшего шанса на благоприятный исход.

Молитва, содержащая слова искреннего Раскаяния, обращённая к Богу (именно Раскаяния, принципиально отличающегося от Исповеди), скорее всего, изменила бы ход событий, но хамское быдло (сокр. – «хам-ло»), никогда и ни в чём не раскаивается. На то оно и хамло.

Сохранение спокойствия – залог успеха.

Я спокоен везде и всегда, будучи твёрдо уверен в двух вещах:

1. «Ответка» неотвратима, словно утренний восход солнца. Мелкие нюансы, касающиеся локализации и звуковых эффектов, типа со свистом прилетит, да промеж глаз; либо без свиста, да под дых; крадучись в вечернем тумане или в момент послеобеденного отдыха… – карта подробностей не значима. Да и какая разница? Это случится, и всё тут.