– Почему ты так думаешь? – едва расслышал я её вопрос.

– А? – переспросил я, а затем понял, что Хлоя мне сказала. – А! Ну… когда нас обучали в полицейской академии, рассказывали о подобных преступлениях. Плюс, я читал много литературы, статей и смотрел кучу документальных фильмов про…

Я заметил, что это мало как помогает, но, чёрт, мы профессионалы и должны продолжать во что бы то ни стало. Как-то нужно переключить сознание агента Колфилд с ужаса на ясность.

– Хлоя! – рявкнул я.

Девушка слегка вздрогнула и посмотрела на меня. Смотря той в глаза, я одним лишь выражением своего лица попытался донести, что мне очень нужна помощь и вообще не хочется разочароваться в способностях и помощи, которые Хлоя пообещала мне предоставить как агент ФБР.

– Так вот. Если вкратце, я много всего изучал и не просто так смог сдать экзамен на детектива и получить эту должность. Понимаешь? В таком городке просто не может быть подобных убийств. Если бы захотели за что-то убить, то это сделали бы куда проще: застрелили бы, зарезали, задушили, отравили, подстроили несчастный случай… Это, на двести процентов, дело рук психопата, который, вероятно, крайне озабочен искусством. Посмотри, – я подошёл к ней и указал пальцем на тело. Затем аккуратно положил руку на плечо, стараясь почти не касаться, лишь кончиками пальцев, чтобы поняла, что я рядом и готов поддержать. – Видишь, как убийца зафиксировал части его тела? Жертва словно молится. А крылья, нарисованные кровью? Я не понимаю только, почему ноги стоят в таком положении, и какой смысл было разрезать его… – на секунду запнулся, поняв, что нужно следить за языком. – Половой орган. Хотя возникают вопросы насчёт арматуры в глотке вкупе с его отрезанным языком. Не понимаю…

Пришлось немного разыграть непонимание, чтобы Хлоя смогла уже наконец втянуться в процесс, подумать и отвлечься от общей картины, представить, о чём мог думать убийца. В ФБР учат такому. Влезать в их шкуру, чтобы агенты могли эффективнее ловить психопатов вроде этого.

– Ангел… – вдруг сказала она.

Именно. Это ангел. Продолжай, Хлоя, ты молодец.

– Я думаю, ты прав насчёт озабоченности искусством. Ему нравится рисовать, но… видимо, что-то пошло не так в его жизни, и случилось такое, от чего его рассудок о-очень сильно пострадал. Целый ворох психологических травм, которые заставили его сделать… вот это, – ненадолго задумавшись, Хлоя снова продолжила. – И уж точно ему не хотелось просто убить, его желанием было творить. Мне тоже кажется, что это не последний труп, который мы найдём, если убийцу не остановить.

Ну, хотя бы что-то. Рад, что она смогла собраться.

Я отошёл в сторону и снова вернулся ближе к телу.

– Криминалисты и судмедэксперт должны сказать больше. Первых нужно будет дождаться, чтобы подтвердить наши догадки по поводу способа убийства, а второй, после вскрытия, скажет что-то новое, что сейчас мы увидеть точно не сможем. Это займёт какое-то время, – подвёл я итог. – Нужно переговорить с Эйденом.

Хлоя лишь скромно кивнула и поспешно направилась к выходу. Я же ещё разок взглянул на жертву и только потом последовал за ней.

Эйден оказался на взводе; таким я своего друга ещё не видел. Его нервозность буквально витает в воздухе. Завидев нас, тот направился к нам навстречу. Уж не знаю, сколько можно сейчас рассказать Эйдену, ведь отчасти вина в произошедшем лежит и на нём, но мне нужно сместить акцент разговора на что-то другое, чтобы Хлоя не ляпнула лишнего, а потом уже обсудить с ней наши дальнейшие действия.

Если бы только мой друг не был так слеп и хоть раз меня послушал…