– Да, но и вы не все потеряли, – успокаивал я дядю. – У дочки собственная жизнь, она выйдет замуж, родит деток, будет навещать вас. Хоть у них и будет другая фамилия, они все равно будут вашими внуками и внучками.

– Эта мысль согревает меня морозными ночами. Габриэль сказала, что после окончания обучения останется жить в Англии. Я думал бросить все хозяйство и перебраться поближе к ней. Но цена отстроенных мной хором гложет меня. Нельзя просто так оставить всю эту красоту. А может быть, ты заберешь все себе, Ярослав? Мы построим виллу недалеко от Лондона и переберемся туда, а тебе оставим деньги и поместье. К чему мне такой большой дворец? Я даже не бывал во всех комнатах! Какой позор…

– Это безумие! – перебил я дядю. – Вы усердно трудились все эти годы и заработали целое состояние. Я знаю, что еще несколько поколений назад наша семья едва сводила концы с концами. Только благодаря вашей целеустремленности наш род, род Безруч, стал знаменит на всю Прагу. Неужели вы готовы распрощаться со всем своим наследием только ради меня?

– Забавно. В твоих словах я узнаю молодого себя. В те годы я тоже гнался за статусом, пытался выбиться в люди. Теперь это прошло. От былых стремлений мало что осталось. Я надеялся, что смогу утолить жажду открытий и свершений. Но человеческие мечты безграничны. Постарайся уяснить это сейчас. Иначе будет слишком поздно. – Дядя тяжело вздохнул. – Надеюсь, теперь ты не считаешь меня безумцем.

Дядя долго уговаривал меня забрать дворец и часть состояния, но я не соглашался. С его стороны это было слишком щедро и легкомысленно. Да и мои родители были бы против. Дядя выпил еще и изъявил желание немедленно отправиться к тете Алике. Мне пришлось чуть ли не силой его останавливать. Я долго объяснял, что на дворе ночь, что не стоит тревожить спящих людей по пустякам.

– Она нас примет, Ярослав! Ты же соскучился по ней?

– Да, соскучился. Но уже слишком поздно. Мы пьяны, наговорим ей глупостей.

Дядя утихомирился, вновь опустился в кресло и уснул, выронив стакан. Он тихо засопел. Теперь я понял опасения Маргарет. Он слишком много пьет. Это и неудивительно, алкоголь помогает забыться, уйти от мирских невзгод. Я тихо вышел из кабинета, прикрыв дверь. От усталости ноги подкашивались, день получился насыщенным.

Зайдя в первую попавшуюся комнату, я рухнул на кровать прямо в одежде. Постель была мягкая, гораздо мягче, чем в гостинице. Махровое одеяло казалось нежным, а пышная подушка упруго поддерживала голову. Так хорошо мне давненько не было. Но вожделенное забвение не пришло. Мозг активно работал, невзирая на позднее время. В голову лезли глупые, посредственные мысли, растлевали сознание. Появились странное беспокойство о здоровье дяди Яна и неосознанный страх за своих родителей: «Отец и дядя уже в возрасте, и оба зависимы от вредных привычек. Но если мать силком заставляет отца отказаться от спиртного, то Маргарет весьма лояльно относится к зависимости Яна. Она упрекает его, и не более. На мужчин не действуют слова, в таком возрасте им кажется, что они мудры и знают все наперед. Но от эгоистичных юношей их отличают только солидные капиталы».

Видимо, сон покинул меня на всю ночь. Глаза успели привыкнуть к полной темноте, и я уставился в потолок. Вдруг я вспомнил о девушке, той самой, о которой говорил дяде. Ее звали Виктория. Да, Виктория. Хоть она и не была коренной испанкой, ее внешность ничуть не уступала девушкам из той жаркой страны. Смугловатая кожа, шелковистые пряди, стройная фигура и изящная талия. «Именно такой образ, – думал я, – всплывает при упоминании испанки у типичного туриста или обывателя. Стоит ли навестить Викторию? Оправданно ли желание встретиться с ней? Я стараюсь трезво оценивать любую ситуацию и жить в согласии со здравым смыслом. Любовь же заставляет следовать инстинктам. Между нами, безусловно, пробежала искра, но от одного неправильного движения эта искра спалила бы обоих. Эти отношения можно охарактеризовать как легкий роман, но не более того. Такой роман, о котором не рассказываешь даже друзьям. Нет, мимолетное искушение не может привести к серьезным отношениям, но говоря уж о браке».