Симонов закричал ему: – «Ложись!»

Но тот, не слыша или не понимая по-русски, продолжал бежать, поднимая ногами пыль.

Самолёт достаточно долго разворачивался и Володя предположил, что он вообще улетел.

Почему-то вспомнились строки Твардовского из «Василия Тёркина»: – «Звук тот самый, при котором,

В прифронтовой полосе

Поначалу, все шофёры

Разбегались от шоссе!»

Точно, как тараканы разбежались. С одним автоматом Сугель убежал, второй, в машине оставили – герои! Из пистолета много не настреляешь.

Израильтянин не улетел, он вернулся. Самолёт приближался беззвучно, снижаясь, всё ниже и ниже, оставляя за собой лёгкий, как туман, дым. Не долетая до машины, он довернул вправо, и от него в сторону убежавшего Сугеля и жёлтого холма с пасущимися баранами, потянулся дымный шлейф трасс. Симонову даже показалось, что он увидел эту шестиствольную, вращающуюся и изрыгающую смерть, пушку.

Разрывы, как сильные удары длинной палкой, побежали по земле, оставляя пыльный след, перескакивая через каменные заборы, роняя их на землю и, наконец, упёрлись в несчастных баранов. Вздыбили там землю и тела не успевших разбежаться животных. Самолёт взмыл и, покачав крыльями, улетел.

После этого свиста и грохота, наступила звенящая тишина.

С трудом перелез забор и пошёл к машине бледный Аббас, оглядывая небо и не веря в чудесное спасение. Подошёл, вымазанный в мокрой грязи, Симонов и стал, молча, мыть в ручье руки. Наконец оцепенение прошло, и они вспомнили о Сугеле. Его нигде не было видно. На холме бились в агонии раненые бараны. От батальона второго эшелона, волоча за собой шлейф пыли, мчалась санитарная машина. Симонов с Аббасом почти побежали вдоль дороги, заглядывая за забор и осматривая каждый куст. Сугеля нашёл Симонов. Тот лежал лицом вниз возле забора, заваленный упавшими камнями, не подавая признаков жизни. Володя склонился над телом, волосы Сугеля слиплись на затылке и были в крови. Аббас быстро разбросал камни, Симонов, боясь увидеть изуродованное лицо, осторожно перевернул солдата на спину. Сугель с трудом открыл глаза, его мутный, безразличный взгляд выражал только одно – будто он уже успел встретиться с ангелом смерти Азраилом, побеседовал с ангелами Мункаром и Накиром о своих благих делах и прегрешениях, и теперь, покорно ждал решения своей судьбы. Он вновь устало закрыл глаза. Аббас сбегал к ближайшему арыку, принёс в своей засаленной фуражке воды и вылил на лицо охранника. Сугель застонал, вздрогнул и открыл глаза, взгляд был уже не блуждающим, а более осмысленным. По лицу пробежало некое подобие радостной улыбки, будто он, и впрямь, попал в рай и действительно воочию увидел самого Пророка.

Приехавший сверхсрочник медик, осмотрев пострадавшего, успокоил – серьёзных ран и повреждений нет. Санитарным Уазиком вытащили на дорогу Уазик «хубары». Сугеля перевязали и увезли в медицинский пункт.

Ночью, ворочаясь на узком сидении машины, Володя попытался восстановить всё произошедшее и объяснить причины такого удивительного везения. Во-первых, почему самолёт был один? Обычно они летают парой. Во-вторых, почему лётчика заинтересовала именно их машина? Когда вокруг полно всякой, более серьёзной, техники. В третьих, почему он их не убил с первого захода? Трудно поверить в то, что пилот промахнулся.

Вероятнее всего, второй самолёт, по какой-то причине, вернулся на базу. Машина «хубары» шла от объекта, который израильтяне обычно бомбили. Таким образом, их можно было принять за палестинцев. Это, по-видимому, и заинтересовало лётчика. Израильский пилот изначально не хотел их убивать. Трудно поверить, что с такой высоты, ведя огонь из 20 мм шестиствольной пушки, с бешеной скорострельностью, он не попал в Уазик. Возможно, спустившись ниже, лётчик увидел, что на таком авто палестинцы обычно не ездят. Это явно не «Ниссан» и не «Хонда». Он их просто попугал! Возможно, что самолётом управлял выходец из Советского союза, а может даже и земляк. Всё бывает!