Майя выглянула в коридор и молча помахала рукой.

– А почему у вас дверь не заперта? – удивилась Ленка.

– Дэн забыл закрыть, – соврала Майя.

– А, понятно. А почему ты на телефонные звонки не отвечаешь? – спросила подруга.

– В душе была, – снова соврала Майя, понимая, что ошиблась в своих догадках, когда звонил телефон.

– Ладно, у меня Мирошка в машине. Буду ждать вас внизу, – заторопилась Ленка.

– А мы же еще не завтракали, – сказала Майя.

– Ничего, у тети Наташи перекусите, – отмахнулась Ленка.

На столике снова раздалось сердитое жужжание вибрирующего телефона. На этот раз она подошла, чтобы посмотреть, кто звонит. Конечно, это был Дэн. Она сбросила звонок и пошла одеваться.

К машине спускались бесконечно долго. Тетя Марина все еще была очень слаба и едва передвигала ноги. Майя с тревогой смотрела на мать, которая через каждый пройденный пролет, просила ее остановиться и передохнуть. Осознание неизбежного догоняло Майю и заставляло принять необходимое решение. Маму нужно снова положить в больницу, чтобы она оставалась под наблюдением врачей.

– Я, наверное, на кладбище не поеду, – сказала тетя Марина, усаживаясь в машину. Вас в доме подожду, у Наташи.

– Плохо себя чувствуете? – сочувственно спросила Ленка.

– Да что-то совсем расклеилась, – призналась тетя Марина.

– Да, мам, лучше подожди нас у тети Наташи, – поддержала ее решение Майя и сбросила у Ленки. – Гроб уже привезли?

Та, снова темнея лицом, молча кивнула.

– Мам, ты лучше на Веру не ходи смотреть, хорошо. У тебя и так сердце расшалилось, – попросила ее Майя.

– Ну что ты такое говоришь? Как я могу с ней не попрощаться? – запротестовала мать.

Майя чувствовала, что они ступают по очень тонкому льду. Любое дополнительное потрясение может спровоцировать кризис. Маму по-хорошему нужно везти сейчас в больницу, а не на поминки. По всем признакам было очевидно, что ее состояние стремительно ухудшается. Майя знала об этом, но все еще не решалась сказать матери.

Попрощаться с Верой тете Марине так и не удалось. Еще в машине Майя заметила темную каемку синевы, контуром проступающую на губах матери. Было заметно, как трудно дается ей дыхание, когда она пыталась выбраться из салона машины. Майя тяжело вздохнула и сказала:

– Мама, тебе срочно нужно в больницу. Мы не можем больше откладывать.

– А как же Вера? – мать зашлась приступом сухого кашля.

– Я потом к ней на могилу тебя отвезу, а сейчас мы едем в больницу, – отмела все возражения дочь.

Ленка с тревогой наблюдала за переговорами, не торопясь вытаскивать ключ из замка зажигания. Услышав последние слова Майи, она молча завела машину и стала медленно выезжать с парковки. Мирошка беспокойно завозился на детском сиденье, явно намереваясь захныкать. Ленка кивнула Майе на бутылочку с молочной смесью, что стояла, плотно зажатая в подстаканнике рядом с водительским креслом. Увидев любимую бутылочку, Мирошка потянулся к ней всем тельцем, схватил ее цепкими ручками и блаженно затих. И всю дорогу до больницы больше не издал ни одного недовольного звука.

Прошло уже полтора часа томительного ожидания, когда Майя наконец-то появилась ступеньках, ведущих от дверей больницы.

– Извини, еле уговорила без документов ее оформить. После похорон завезу. Но мама здесь частый гость. Нас все уже как облупленных знают, – плюхнувшись на сиденье, выдохнула Майя и, глянув на заднее сиденье, добавила. ؅– Уморился, бедняжка.

Мирошка сладко сопел в своем кресле, смешно приоткрыв маленький ротик и сложив ручки корзинкой на животе.

– Вылитый папа, когда спит. Мишаня тоже, если сидя уснет, руки на животе складывает, – с нежностью глядя на сына, сказала Ленка.