– Что творится с этим чертенком, – пробормотал старший, по-видимому, повторяя слова, которые слышал от домашних.

Лида выглянула из-за спины и вспомнила, откуда она знает младшего брата. Это был тот мальчик из парка, с которым она познакомилась три года назад. Высвободив свою руку из вспотевшей от волнения ладони друга, Лида мелкими шагами двинулась навстречу к ребятам. Мирон на секунду оторопел и не успел сказать и слова, чтобы остановить ее.

– Тебе чего надо, девочка? – нахмурился старший. – Шла бы ты домой. Нам нужно с твоим братом поговорить.

– Он мне не брат, – прозвучали тихие слова.

– А кто тогда? – нахмурился подросток.

Лида, не отвечая ни слова, быстро приближалась к братьям, неотрывно глядя в глаза старшему. Затем коснулась их рук и на мгновение замерла. Мирон стоял в полном оцепенении, понятия не имея, что ему предпринять.

– Уходи домой, – обернулась к нему девочка.

– А как же ты? – замотал головой Мирон.

– Уходи, – с бледного лица глядели глаза с расширившимися до предела черными зрачками. Словно сама бесконечность смотрела на него из бездонной темной пропасти.

И Мирон не посмел ослушаться. Словно чужими перебирал он ногами, отмеряя привычные несколько сотен метров дороги, ведущей к дому. В голове его звенела благословенная пустота, не позволяющая ни на секунду задуматься и усомниться в правильности совершаемого движения. И только взбежав на крыльцо дома и толкнув дверь вперед, он первый раз на секунду замедлился и помотал головой, стряхивая наваждение.

В коленки ткнулся трехлетний мальчик, радостно обнимая и, словно тяжелая гирька, связывая ноги. Мирон стоял в прихожей, виновато кусая губы и не решаясь посмотреть в глаза отцу, выглянувшему на шум открывшейся двери. Тот приехал домой на обеденный перерыв и был слегка обеспокоен, что сын так долго не возвращается с уроков.

– Привет, сынок! Задержали сегодня? – кивнул он сыну.

– Нет. Мы на турниках были, – медленно ответил Мирон, пряча глаза.

– Случилось что-то? – догадался отец, глядя на необычно бледное лицо сына.

– Да, – кивнул он. – Только я не могу тебе сейчас сказать. Мне нужно бежать назад.

Он на секунду присел на корточки и обнял братишку:

– Ты еще немного подожди, Степик, я сейчас вернусь.

Не давая отцу опомниться, он нырнул в открытую дверь и ринулся назад по дороге, ведущей к школе. Какой же он болван. Как он мог оставить Лидку одну? Что за чертово наваждение на него нашло?

Ее худенькую фигурку он заметил еще издали. Девочка, покачиваясь, медленно брела по обочине дороги, не обращая внимания на проезжающие мимо автомобили. Тонкие ноги еще несли ее тело, но уже начинали дрожать, подгибаясь от слабости.

– Лида! – кинулся он к ней навстречу.

– Мирон, – слабо улыбнулись ее обескровленные губы. – Почему ты не пошел домой?

– Я пошел. Как дурак, – нахмурился он и приобнял, поддерживая за плечи. – Зачем ты меня прогнала?

– Так было нужно. Нельзя было мне помешать, – туманно ответила она.

– Я вообще тебя не понимаю иногда, – пожал плечами мальчик и, крепко прижимая к себе, повел ее домой. О Пашке и его брате расспрашивать не хотелось. Сама расскажет, если нужно будет. Правильнее забыть это странное происшествие, как дурной сон. Чем меньше он будет об этом думать, тем лучше.

Девочка почти засыпала у него на руках, когда, из последних сил поддерживая ее на ногах, Мирон постучал в дверь, где жили родители Лиды. От нетерпения и беспокойства он нервно дрожал правой ногой, словно отбивая ей чечетку. Наконец-то за дверью послышались шаги, и в проеме показалось встревоженное лицо тети Майи.

– Что случилось, Мирон? – кинулась она к дочери. – Ей стало плохо?